Язычество на Руси

Содержание

I.  Введение.

II.   Погребальная обрядность.

III   Древние божества

      1.  Звериные  божества.

      2.  Человекоподобные божества.

      3.  Божества – чудовища.

      4.  Древние  святилища.

      5. Боги  и жрецы славянской эпохи.

IV.Язычество в городском быту XI-XIII вв.

V.  Языческие обряды и празднества XI – XIII вв.

VI.  Историческое развитие славяно-русского язычества.

VII.  Заключение.

Список используемой литературы.

I.  Введение.

В славянских сказках встречается множество волшебных персонажей – то ужасных и грозных, то таинственных и непонятных, то добрых и несущих помощь и поддержку. Современным людям они кажутся причудливым вымыслом, но в старину на Руси свято верили, что в чаще леса стоит изба Бабы Яги, в суровых каменных горах обитает змей, похищающий красавиц, считали, что девушка может выйти замуж за медведя, а конь умеет говорить человеческим голосом. Такая вера получила название язычество, т.е. «народная вера».

Славяне-язычники поклонялись стихиям, верили в родство людей с различными животными, приносили жертвы божествам, населяющим все вокруг. Каждое славянское племя молилось своим богам. Единых для всего славянского мира представлений о богах никогда не существовало: поскольку славянские племена в дохристианское время не имели единого государства, они не были едины в верованиях. Поэтому славянские боги не связаны родственными отношениями, хотя некоторые из них и очень похожи друг на друга.

 Язычество – это поэтический и волшебный мир, населенный лешими, русалками, водяными, домовыми, чертенятами, упырями (духами покойников) и берегинями. Это мир гаданий, шептаний, заговоров, наговоров, ночных костров, ведунов, кудесников, волховиц и волхвов (языческих священников). Какие-то привычные праздники, обряды перешли в сегодняшний день из того, языческого, мира. Коляды (новогодние величальные песни), Масленицы, Купалы.

   Самое интересное в языческом  сознании, то, что, в отличие от  христианского, здесь нет границ  между нашим и загробным миром  – загробный мир видится как продолжение этой жизни. Поэтому умершие находятся здесь, рядом. Славяне-язычники старательно чествовали умерших, считали их покровителями, приносили им жертвы. Известен похоронный обычай древних славян – хоронить вместе с прахом человека одну из его жен (ритуальное убийство), или младшего дружинника (отрока), также боевого коня, оружие, украшения. Возводили над ними высокий курган. Другой обычай – тризна – печальное пиршество, так хоронили племенных вождей. Покойников попроще помещали в деревянную ладью. Там их ждал погребальный костер.    

    Главный признак язычества  – многобожие или политеизм.  Языческих богов порождает природа, это природные боги. Боги у язычников отождествляются с солнцем, небом, водой, землей, ветром. Именно эти природные силы персонифицировались в конкретных божествах: Сварог (бог неба и огня), Перун (бог-громовержец). Перун считался покровителем князя и его дружины. Велес (бог скота), Хорс (бог солнца – слово это и божество имеет персидские, т. е. иранские, истоки), небесный Даждьбог – он дает благо, это тоже солнце.

   Старое язычество сопротивлялось  введению новой веры. В дремучем  вятском крае (Ростов, Суздаль, Муром)  язычники, не желая расставаться  с прежней верой, бежали в  леса. В Ростове христианство и язычество еще долго существовали бок о бок. Часть христианского населения возвращалась к язычеству. Прямая борьба между христианской и языческой традицией продолжалась, по меньшей мере, еще столетие. Долго еще языческие волхвы бродили по Руси, предвещая несчастья и беды. В сравнении с другими странами, где процесс вытеснения язычества христианством занял 200-300 лет, на Руси это произошло быстро. Но зато потом на века застряли в русской жизни осколки язычества: языческие праздники, суеверия, языческое шутовство (скоморошество) и т. д. Русское религиозное сознание оказалось достаточно инертным. Оно не отказалось вовсе от язычества, а как бы затаилось. Возникло двоеверие – причудливое переплетение христианства и язычества. Рождество Христово соединилось с колядованием. В Масленице христианские молебны соседствовали с языческим карнавалом. Святой Илья-пророк перепутывался с Перуном. Вера в Иисуса Христа не вытесняла веры в домовых, леших, русалок, кикимор, в гадания и заговоры. Под огромными дубами язычники продолжали приносить в жертву своим богам петухов. Вопреки напору православной церкви, языческие традиции держались крепко.

Из-за разрозненности языческих верований, сохранилось очень мало сведений о язычестве, да и то довольно скупых. Собственно славянские мифологические тексты не сохранились: религиозно-мифологическая целостность язычества была разрушена в период христианизации славян. Главный источник сведений по раннеславянской мифологии — средневековые хроники, анналы, написанные посторонними наблюдателями на немецком или латинском языках и славянскими авторами (мифология польских и чешских племен), поучения против язычества и летописи. Ценные сведения содержатся в сочинениях византийских писателей и географических описаниях средневековых арабских и европейских авторов. Все эти данные относятся в основном к эпохам, следовавшим за праславянской, и содержат лишь отдельные фрагменты общеславянской мифологии.

Язычество древней Руси - важный раздел русской культуры, без которого невозможно понять народную культуру, взгляды и быт древних славян.

Язычество на Руси

II. Погребальная обрядность.

Этапы развития языческого мировоззрения  древнего славянства в значительной мере определялись среднеднепровским  историческим центром. Люди Среднего Подднепровья прокладывали «священные пути» в греческие города и ставили каменных идолов с рогом изобилия на этих путях. Где то на Днепре должно было быть главное святилище всех сколотов - земледельцев, в котором хранился священный небесный плуг. В религиозной истории Киевской Руси многое разъяснится благодаря обращению к предкам Руси.

Эволюция погребальной обрядности и отличные друг от друга формы  погребального обряда отмечают существенные перемены в осознании мира.

Перелом в воззрениях древнего славянина  произошёл ещё в праславянское  время, когда погребение скорченных трупов в земле стало заменяться сожжением покойников и захоронением сожжённого праха в урнах. Скорченные погребения имитировали позу эмбриона в материнском чреве. Скорченность достигалась искусственным связыванием трупа. Родичи готовили умершего ко второму рождению на земле, к перевоплощению его в одно из живых существ. Идея перевоплощения основывалась на представлении об особой жизненной силе, существующей раздельно с человеком: один и тот же физический облик принадлежит живому человеку и мёртвому.

Скорченность трупов сохраняется до рубежа бронзового и железного веков. На смену скорченности приходит новая форма погребения: покойников хоронят в вытянутом положении. Но самая разительная перемена в погребальном обряде связана с появлением кремации, то есть полного сожжения трупов. В реальных же археологических следах погребального обряда, постоянно наблюдается сосуществование обеих форм  древней ингумации**. При трупосожжении же совершенно отчётливо проступает новая идея душ предков, которые должны находиться где-то в среднем небе, и, очевидно, содействовать всем небесным операциям (дождь, снег, туман) на благо, оставшимся на земле потомкам. Осуществив сожжение, отослав душу умершего в сонм*** других душ предков, древний славянин после этого повторял всё то, что делалось и тысячи лет тому назад: он хоронил прах умершего в земле и тем самым обеспечивал себе все те магические преимущества, которые были присущи и простой ингумации.

Ингумация** - захоронение покойника целиком либо фрагментов останков путём зарывания в почву.

Сонм***  ( устар.) - сход, собрание, сборище, сходбище, толпа, сонмище

Из числа элементов погребального  обряда следует назвать: курганные  насыпи, погребальное сооружение в виде человеческого жилища и захоронение праха умершего в обычном горшке для еды. Горшки и миски с едой – являются самыми обычными вещами в славянских языческих курганах. Горшок для приготовления еды из первых плодов нередко считался священным предметом. Горшок, как символ блага, сытости, восходит, по всей вероятности, к весьма древним временам, примерно к земледельческому неолиту, когда впервые появляется земледелие и глиняная посуда.

Наиболее близкими к взаимосвязи  священного горшка для первых плодов с урной для захоронения праха  являются антропоморфные сосуды-печки. Сосуды-печки представляют собой небольшой горшок упрощённой формы, к которому приделывается цилиндрический или усечённо-конический поддон-печь с несколькими круглыми дымовыми отверстиями и большим арочным проёмом внизу для топки лучинами или углями.

Связывающим звеном между богом  неба, богом плодоносных туч и  кремированными предками, души которых  теперь не воплощаются в живые  существа на земле, а пребывают в  небе, явился тот горшок, в котором  уже много сотен лет первобытные  земледельцы варили первые плоды и специальным празднеством благодарили бога неба.

Обряд трупосожжения появляется почти  одновременно с обособлением праславян  от общего индоевропейского массива в XV в. до н.э. и бытует у славян 27 столетий вплоть до эпохи Владимира Мономаха. Процесс погребения представляется себе так: складывали погребальный костёр, на него «укладывали» мертвеца и это похоронное дело сопровождалось религиозно-декоративным сооружением - вокруг прочерчивали геометрически точный круг, рыли по кругу глубокий, но узкий ровик и устраивали лёгкую ограду вроде плетня из прутьев, к которому прикладывалось значительное количество соломы. Когда зажигали огонь, то пылающая ограда своим пламенем и дымом закрывала от участников церемонии процесс сгорания трупа внутри ограды. Возможно, что именно такое сочетание погребальной «громады дров» с правильной окружностью ритуальной ограды, отделявшей мир живых от мира мёртвых предков, и именовалось «крадой». Вся церемония сопровождалось тризной**

. Три́зна** — часть языческого погребального обряда у восточных славян практиковалась до 11 века, состояла из песен, плясок, пиршества и военных состязаний в честь покойного. Тризна совершалась рядом с местом погребения перед сжиганием покойника. Позже этот термин употреблялся как синоним обряда «поминок».

У восточных славян большой интерес  с точки зрения языческих верований  представляет сожжение вместе с покойником животных как домашних, так и диких.

Обычай хоронить в домовинах, или  точнее воздвигать домовины над христианскими  могилами, дожил в земле древних вятичей до начала XX в.

III. Древние божества.

1.  Звериные божества.

В далекую эпоху, когда основным занятием славян была охота , а не земледелие, они верили, что дикие животные – их прародители. Славяне считали их могущественными божествами, которым следует поклоняться. У каждого племени был свой тотем, т.е. священное животное, которому племя поклонялось. Несколько племен своим предком считали Волка и почитали его как божество. Имя этого зверя было священным, его запрещалось произносить вслух,  поэтому вместо "волк" говорили лютый, а себя называли "лютичи".

Во время зимнего солнцестояния  мужчины этих племен надевали волчьи шкуры, что символизировало превращение в волков. Так они общались со звериными предками, у которых просили силы и мудрости. Волк считался могущественным защитником племени, пожирателем злых духов. Языческий жрец, совершавший охранительные обряды, также одевался в звериную шкуру. С принятием христианства отношение к языческим жрецам изменилось, и потому словом  «волкодлак» (т.е. облаченный в длаку – волчью шкуру) стали называть злого оборотня, позднее «волкодлак» превратилось в «вурдалак».

Хозяином языческого леса был медведь  – самый сильный зверь. Он считался защитником от всякого зла и покровителем плодородия – именно с весенним пробуждением медведя древние славяне связывали наступление весны. Вплоть до ХХ в. многие крестьяне хранили в домах медвежью лапу как талисман-оберег, который должен защищать своего владельца от болезней, колдовства и всевозможных бед. Славяне полагали, что медведь наделен большой мудростью, почти всеведением: именем зверя клялись, а нарушивший клятву, охотник был обречен на гибель в лесу. Миф о Медведе - хозяине леса и могущественном божестве – сохранился в русских сказках. Истинное название этого зверя-божества было столь священным, что не произносилось в слух и поэтому не дошло до нас. Медведь - это прозвище зверя, означающее  "недоед", в слове "берлога" сохранился и более древний корень – "ер" т.е. "бурый"  (берлога – логово бера). Довольно долго медведя чтили как священного зверя, и даже намного позднее охотники все еще не решались произносить слово "медведь" и называли его то Михайлом Потапычем, то Топтыгиным, то просто  Мишкой.

Из травоядных животных в охотничью эпоху наиболее почиталась Олениха (Лосиха) – древнейшая славянская богиня плодородия, неба и солнечного света. В противоположность настоящим оленихам, богиня мыслилась рогатой, ее рога были символом солнечных лучей. Поэтому оленьи рога считались мощным оберегом от всякой ночной нечисти и прикреплялись либо над входом в избу, либо внутри жилища. По названию рогов – «соха», оленей и лосей часто называли сохатыми. Русские женщины уподоблялись богиням, надевая головной убор с рогами, сделанными из ткани, - кичку**. Отголоском мифов о небесных Лосихах служат народные названия созвездий – Большой и Малой Медведицы – Лось и Лосенок. Небесные богини – Оленихи – посылали на землю новорожденных оленят, сыпавшихся, подобно дождю, из туч.

Среди домашних животных славяне более всего почитали Коня, ведь некогда предки большинства народов Евразии вели кочевой образ жизни, и в облике золотого коня, бегущего по небу, им представлялось солнце. Позднее возник миф о боге солнца, едущем по небу на колеснице. Образ Солнца-коня сохранился в убранстве русской избы, увенчанной коньком, изображением одной или двух конских голов. Амулет с изображением конской головы или просто подкова, подобно другим солнечным символам считались могучим оберегом.

2.  Человекоподобные божества

С течением времени человек все  больше  освобождался от страха перед  миром животных, и звериные черты в образах божеств постепенно начали уступать место человеческим. Хозяин леса ,например, из медведя превратился  в косматого лешего с рогами и лапами, но все же напоминающего человека.

Божествами влаги и плодородия у славян были русалки и вилы, выливающие  на  поля  росу из волшебных рогов. О них говорили, то, как о девушках лебедях, прилетающих с небес, то, как о хозяйках колодцев и ручьев, то, как о мавках-утопленницах, то, как о полудницах, бегающих в полдень по хлебным полям и придающим силу колосу.

Кичка** - старинный русский праздничный головной убор замужней женщины, шапочка, часто с двумя выдавшимися вперед остриями.

По народным поверьям, в короткие летние ночи русалки выходят из своих подводных убежищ, качаются на ветвях, а если встретят мужчину, могут защекотать до смерти либо увлечь за собой на дно озера.

Домовой

Это душа дома, покровитель строения и живущих в нем людей. Строительство  дома было для древних славян исполнено глубочайшего смысла, ведь человек при этом уподоблялся богам, создавшим Вселенную. Огромное значение придавалось выбору времени начала работ, выбору места и строительных материалов.

Срубая деревья, язычник-славянин винился перед древесными душами, изгоняемыми из стволов, и исполнял очистительные обряды. Но древний славянин все-таки не был до конца уверен, что срубленные деревья не начнут ему мстить, и чтобы обезопасить себя приносил так называемые "строительные жертвы". Череп коня или быка закапывался под красным (восточным) углом дома, в котором помещались резные изваяния богов. Домовой устраивался жить в подполье, под печью, либо лапте, повешенном для него на печь. Он представлялся в виде маленького старичка, похожего лицом на главу семьи. По нраву он - вечный хлопотун, ворчливый, но заботливый и добрый.

          Домовой  покровительствовал хозяйству: если  хозяева были старательны, он  к благу прибавлял благо, а  за лень наказывал бедой. Считалось,  что с особенным вниманием домовой относился к скотине: по ночам расчесывал гривы и хвосты коней (а если сердился, то наоборот спутывал шерсть животных в колтуны), он мог отнять молоко у коров, а мог сделать удой обильным, он имел власть над жизнью и здоровьем новорожденных домашних животных. Потому домового старались задобрить. При переезде в новый дом накануне переезда брали 2 фунта белой муки, 2 яйца, 2 столовых ложки сахара, 0,5 фунта масла 2 щепотки соли. Замешивали тесто и несли в новый дом. Пекли из этого теста хлеб. Если хлеб хороший, то жизнь хорошая, если плохой – то скоро переезжать. На 3-й день звали гостей и накрывали ужин и лишний прибор ставили для домового. Наливали вино и чокались с домовым. Разрезали хлеб, угощали всех. Одну горбушку заворачивали в тряпочку и хранили вечно. Вторую солили 3 раза, втыкали ребром серебряную деньгу и клали под печку. Клонились этой печке 3 раза с 3 сторон. Брали кошку и подносили к печке в подарок домовому: « Дарю тебе домовой-батюшка, мохнатого зверя на богатый двор. Через 3 дня смотрели – выпито ли вино, если выпито, то доливалось снова. Если вино не выпито, то просили 9 дней 9 раз, чтобы отведал угощение. Угощение для домового ставили каждого 1 числа месяца.

Вера в домового тесно переплеталась  с верой в то, что умершие  родичи помогают живым. В сознании людей это подтверждается связью домового с печью. В древности многие верили, что именно через дымоход в семью приходит душа новорожденного и также через дымоход уходит дух усопшего.

Изображения домовых вырезали из дерева и представляли собой бородатого мужика в шапке. Такие фигурки назывались чурами и одновременно символизировали умерших предков.

Люди старались поддерживать с  Домовым добрые отношения, заботиться о нем как о почетном госте, и тогда он помогал содержать  дом в порядке и предупреждал о грозящем несчастье. Переезжая из дома в дом, Домового всегда с помощью заговора приглашали переехать вместе с семьей. Живущий рядом с человеком Домовой - самый добрый из "малых" божеств. А уже непосредственно за порогом избы "свой" мир становилсяся все более чужим и враждебным.

.

Дворовый.

Дворовой - в славянской мифологии  дух двора, выполняющий почти те же функции что и домовой - защита своего местообитания, однако отдающий свое внимание, в отличии от домовых, не людям, а животным. Выглядит почти так же, как и домовой - старик, покрытый густой шерстью, однако у дворового, иногда присутствуют и явно животные черты - кошачьи или куриные лапы, сильно горбатый нос, а также, в более редких случаях, к дворовому приписывают петушиную голову с гребнем.

Живет дворовой, как не трудно догадаться по его имени, вне дома. Нрав у  него довольно злобен: дружит он только с кошкой, собакой и козлом, а тех животных, которых невзлюбит, будет беспощадно мучить - щипать, колотить, заплетать шерсть. А не любит дворовой светлую живность, он холит только животных темного цвета. Из лошадей хозяин должен выбирать вороных или серых, и отказываться от покупки сивых, ну а если уж приобрел такую лошадку - вводи её во двор покрытой овчинной шерстью, иначе дворовой может ночью загонять её до смерти. Поэтому выбирать животных нужно только той масти, которую уже "одобрил" дворовой, чтобы они не дай Бог не пришлись "не ко двору".

Не любит дворовой также новорожденных  животных, которых хороший хозяин сразу после рождения несет в дом, чтобы дворовой его не погубил. В доме новорожденную живность следовало сунуть головой в устье печи, чтобы сроднить с домом, после этого дворовой должен быть связь на себя заботу о животном. В дом дворовой сунутся не может, ведь его защищает сам домовой, а он сильнее всех остальных духов человеческих построек.

Не терпит дворовой и птиц, над  которыми не имеет власти.

Чтобы жить в дружбе с дворовым нужно соблюдать определенные правила: приобретать животных нужной масти, соблюдать обычаи: не ночевать в бане или на гумне, не впускать во двор посторонних животных. Если дворовой по той или иной причине сильно разбушевался, то это можно было успокоить подвесив мертвую сороку во дворе - для устрашения, или можно было поднести дары - на вилах их нужно было подавать ясли. Для задабривания дворовых существовал отдельный день - 8 (21) ноября - Михайлов день. В этот день старуха должна вынести с раннего утра пивное сусло во двор, а хозяин должен сесть на лошадь, любимую дворовым, и разъезжать по двору, а бабка в это время должна махать помелом и приговаривать "Батюшка дворовой! Не уходи! Не разори двор, животину не погуби! Лихому пути - дороги не кажи!" После этого помело обмакивали в деготь и перевешивали во дворе. Это удержит дворового и отпугнет лихо.

Если хозяин надет общий язык с дворовым, то будет ему большая удача по жизни: лучшие животные водится будут, урожай будет расти хорошо, а также дворовой защитит от посягательств нечистой силы.

Банник.

О Баннике и в наши дни рассказывают немало жутких историй. Он представляется в виде крохотного, но очень сильного старичка, голого, с длинной, покрытой плесенью бородой. Его злой воле приписывают обмороки и несчастные случаи, иногда происходящие в бане. Любимое развлечение Банника - шпарить моющихся кипятком, раскалывать камни в печке-каменке и "стрелять" ими в людей. Может он и затащить в горячую печку и содрать клок кожи с живого. Впрочем, с ним можно поладить.

Знающие люди всегда оставляют Баннику  хороший пар, свежий веничек и  лоханку чистой воды. И никогда  друг друга не подгоняют - Банник этого не выносит, сердиться. А уж если попал под руку Баннику, надо выбежать из бани и позвать на помощь Овинника или Домового!

Полевик.

Когда начали расчищать леса и  распахивать земли под поля, пастбища и новые угодья, конечно, немедленно входили в соприкосновение с другими "малыми" божествами - Полевиками. Вообще с хлебным полем связано много верований и примет. Так, до прошлого века дожило разделение сельскохозяйственных культур на "мужские" и "женские". Например, хлеб-жито сеяли только мужчины, несшие посевное зерно в особых мешках, скроенных из старых штанов. Тем самым они как бы заключали "священный брак" со вспаханным полем, и ни одна женщина при этом присутствовать, не смела.

А вот репа считалась "женской" культурой. И женщины сеяли ее, стараясь передать Земле часть своей детородной силы. Иногда люди встречали в поле старичка, невзрачного с виду и донельзя сопливого. Старичок просил прохожего утереть ему нос. И если не брезговал человек, в руке у него неожиданно оказывался кошель серебра, а старичок-Полевик исчезал. Таким образом, наши предки выражали простую мысль, что Земля щедро одаривает лишь тех, кто не боится выпачкать рук.

Дед Лесовик.

Его часто путают с Лешим  по той причине, что того действительно  так называли в некоторых местностях, но в других это был самостоятельный персонаж, даже портретно сильно отличающийся от «тезки». У этого доброго деда руки и ноги были покрыты дубовой корой, его волосы и бороду обвивал плющ, а на щеках красовался зеленый мох. Кроме того, у него на темечке размещалось птичье гнездо.

Лесовик помогал заблудившимся  в лесу, если к нему обращались со словами «Дед Лесовик, ты к лесу, а я к дому привык». А если леший шалил, то в дупло дерева можно было положить записочку с жалобой, и тогда добряк непременно рассудит по совести да по справедливости. У дедушки была целая команда помощников, которые присматривали за порядком в лесу, имея каждый свою сферу полномочий, а также могли пойти на службу людям.

Колтки.

Это весьма забавные духи. Внешность малоросликов была примечательна тем, что они имели аж два лица, причем одно из них располагалось на животе. Возможно, эти крошки были хромоножками, быть может, очень уж разговорчивыми или же их прозванье связано с поселением в зарослях бузины – шумного дерева.  Любопытно, что на Западной Украине тоже сохранились свидетельства о лесных духах, обитающих в зарослях бузины. О колтках известно также, что они вели сумеречный образ жизни и могли пойти на службу к людям, если те приносили им угощения.

Прибывая к жилищу нанимателей, они возвещали им об этом тем, что съедали приготовленную в ожидании работников пищу, собирали в кучу мусор и хворост либо подсыпали мусор в молочные кувшины. Последнее было испытанием: только в том случае, если молоко хозяева выпивали, то колтки вселялись в дом и выполняли приказания людей, в том числе, добывали съестные припасы на стороне, точнее, у других жителей селения.

Полудица

Рабочий день в деревнях начинался  рано, а вот полуденную жару лучше было переждать. Было у древних славян особое мифическое существо, которое строго присматривало, чтобы в полдень никто не работал. Это Полудица. Ее представляли себе девушкой в длинной белой рубахе или наоборот - косматой страшной старухой. Полудицы побаивались: за несоблюдение обычая она могла наказать, и жестоко - теперь мы называем это солнечным ударом.

Леший

За оградой жилища древнего славянина  начинался лес. Этот лес определял  весь уклад жизни. В языческие времена в славянском доме из дерева делали буквально все, от самого жилища до ложек и пуговиц. А кроме того лес давал дичь, ягоды и грибы в огромном разнообразии. Но кроме благ, даруемых человеку, дикий лес всегда таил немало загадок и смертельных опасностей. Идя в лес, всякий раз надо было быть готовым ко встрече с его хозяином - Лешим. "Леший" на старославянском языке означает лесной дух или дух-хранитель леса. Облик его наши древние предки в разных местностях представляли по-разному, говаривали, что он может представать в виде медведя, дряхлого старика или здоровенного мужика, дерева, козлоногого и рогатого существа, в остальном подобного человеку, а то в облике изрядно покрытого шерстью и даже обезьяноподобного верзилы. В качестве особых примет называли отсутствие ресниц, бровей и правого уха, зеленый огонь в глазах и длинные серо-зеленые волосы, зачесанные налево.

Считалось также, что он может изменять свой рост сообразно окружающей растительности: то возвыситься выше сосен, то обратиться ниже былиночки. Кроме того, у него лапти обуты наоборот – левый на правую, правый на левую ногу, и кафтан( либо полушубок) запахнут слева направо. Показываясь людям, леший старался прикинуться обычным человеком, и насчет опознания его истинной сущности имелось поверье, что раскусить его хитрости можно, взглянув через правое ухо коня.

Места предположительного проживания лешего полагалось обходить стороной. При этом они получали статус заповедных, посвященных Святобору. Но перед входом в любой лес у лесного дяди полагалось спрашивать разрешения, поскольку он начальствует над всей растительностью и всеми существами в нем, а также является волчьим и медвежьим пастухом.

Лешему приписывали способность  пугать людей диким хохотом и  водить кругами. Тот, кто оказался его жертвой, не должен был ничего есть или иметь при себе лутовку – липовую дощечку без коры, перевернуть стельку в своей обувке и вывернуть наизнанку одежду. Можно было также произнести любимую поговорку этого господина леса: «Шел, нашел, потерял». А вот чего он особенно не любил и потому не прощал, так это бранных речей и проклятий.

Чтобы задобрить его, на пеньке оставляли  угощение, прихваченное специально для  этого случая из дому: пряник, например, блинчик и т.п., а также благодарили за добычу, будь она охотничьей либо грибной – ягодной. У ряда народов, бытовало представление, что подкармливать хозяина леса надо пищей, которую предпочитает медведь. На русском Севере лесорубы клали под рябину грамотки с прошениями к «праведному леса», предварительно положив против сердца рябиновую же веточку и несколько палочек, вырезанных из той же рябины.

Крестьяне в старину были убеждены, что с лешим можно договариваться, например, о защите скота от лесного зверя и даже нанять его пасти скот. Например, в лес бросали замок с ключом, ожидая, что «дядя» будет его отпирать и запирать, и при запирании стадо соберется в одном месте. За службу платили молоком, а то и парой буренок. Чтобы вернуть пропавшую корову, через головы домашних животных бросали хлеб – тоже в дар ему.

В жены он брал болотную кикимору или лисунку (лешачиху, лешуху), а то и похищал девушку, что наведалась в лес по грибы или ягоды, и считалось, что не любую, а из числа проклятых. Поскольку лесного скарба лешему на жизнь порой не хватало, особенно после свадьбы, то он попросту крал необходимое в деревнях, наказывая, таким образом, хозяев, которые не благословляли пищу, не перекрещивали домашнюю утварь, не молились перед дойкой коров и т.д. Впрочем, иные авторы пишут, что леший опасался трехцветных кошек и собак, у которых над глазами светлые пятна, подобные второй паре глаз, а также черных петухов и гнева домовых и банников.