Ирина Эланс

Автор который поможет с любыми образовательными и учебными заданиями

Текстовая деятельность в результате прочтения короткого рассказа

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТИ

ГОСУДАРСВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОБЛАСТНОЙ

СОЦИАЛЬНО-ГУММАНИТАРНЫЙ ИНСТИТУТ»

ФАКУЛЬТЕТ ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКОВ

Кафедра английского языка

Специальность: английский язык с дополнительной специальностью французский

язык

«Допущена к защите»

Декан

Саламатина И.И.

« ____ » ___________________ 201 г.

Зав. кафедрой

Мигдаль И.Ю.

« ____ » ___________________ 201 г.

TEKCTOBAЯ ДEЯTЕЛЬHОCTЬ B РEЗУЛЬTATE ПPOЧTEHИЯ KOPOTKOГO PACCKAЗA

КУРСОВАЯ РАБОТА

Выполнила:

студентка 4 курса очной формы обучения

Симакова Ольга Николаевна

Руководитель:

Бочкова С.Е.

Итоговая оценка - ________________________________

Подпись______________________

Коломна - 2013

Содержание
Bвeдeниe

Cвязь знaкoвoгo oбщeния с вocприятиeм и пoнимaниeм тeкстoв

Продуктивная иноязычная текстовая деятельность (продуктивный подход)

Понятие «текст» как социокультурный феномен

2.2 Текстовая деятельность в структуре знакового общения

2.3 Интерпретационные характеристики и семиосоциопсихологическая типология текстов

3. Заключение

Список использованной литературы

1.Введение

К организованности и слаженности в работе всех уровней экономической и социальной организации общества возросшие масштабы производства, усложнившиеся экономические и социальные связи в условиях современной научно-технической революции предъявляют особые требования.

К. Маркс и Ф.Энгельс подчеркивали значение способов реализации людьми социальных связей для эффективного ведения общественного производства. В работе «Наемный труд и капитал» они указывали, в частности, на то, что люди «не могут производить, не соединяясь известным образом для совместной деятельности и для взаимного обмена своей деятельностью» [Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 6, с. 441].

По словам Дридзе Т.М. в работе «Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации», соединению людей для совместной деятельности, согласованию совместных действий, а значит, эффективному взаимодействию социальных субъектов способствует один из основных видов социальной коммуникации - знаковое общение. Знаковое общение как способ обмена особым, текстуальным образом организованной смысловой информацией представляется поэтому одной из важнейших, хотя пока еще малоизученныx «составляющих» комплексного механизма социального взаимодействия личностей, групп, организаций и социальных институтов. Эта «составляющая» выражает разнообразные формы реализации социальных отношений и связей.

Невозможно назвать такую сферу деятельности, которая не была бы связана с общением, а само общение все более оформляется в самостоятельную деятельность с определенной психологической структурой, с собственной стратегией решения тех или иных коммуникативно-познавательных задач.

Связь знакового общения с восприятием и пониманием текстов

По утверждению Т. М. Дридзе, проблемы знакового общения связаны с восприятием, пониманием, истолкованием текстов как единиц общения. «Месту текста в структуре социальной коммуникации стоит уделить особое внимание, так как к порождению, восприятию и истолкованию текстов в ходе знакового общения относятся критерии оценки взаимопонимания людей в различных ситуациях», - пишет цитируемый автор. От уровня такого взаимопонимания зависит эффективность совместной деятельности людей, а также адекватность тех или иных управленческих решений, принимаемых на уровнях социальной организации общества.

Как указывает Т. М. Дридзе, без порождения и интерпретации текстов невозможен обмен знаниями и опытом, умениями и навыками, эмоциями, ценностями, идеалами и нормами — этими важнейшими ориентирами человеческой деятельности, не говоря уже о том, что сами эти ориентиры рождаются, поддерживаются, а порой и устраняются именно в текстовой деятельности. В текстовой деятельности актуализирует себя практическое (т. е. непосредственно включенное в деятельность) сознание, формируется общественное мнение.

По определению Т. В. Жеребило, текстовая деятельность- это:

1. Система действий на основе знаний, навыков и умений, позволяющих создавать тексты и воспринимать, интерпретировать их.

2. Речевая разновидность коммуникативной деятельности, которая, в свою очередь, может быть и неречевой, невербальной: общение с помощью знаков, цветов, свиста, барабанов и т.п.

3. Разновидность речевой деятельности, отличающейся конкретностью целей, задач, сферы общения и жанра, ситуативной обусловленностью, личностной ориентацией. В отличие от текстовой деятельности, речевая деятельность характеризуется обобщенностью, типовыми закономерностями, ориентацией на социум. Речевая деятельность – процесс, единицей которого является текст. Общие черты текстовой и речевой деятельности – наличие:

1) мотива;

2) цели;

3) содержания;

4) формы выражения.

Текстовая деятельность направлена на обеспечение общения в разных сферах коммуникации, сообщение информации и воздействие на адресата. Первичная текстовая деятельность имеет цель, замысел, характеризуется отбором фактов и языковых средств, осмыслением композиции (структуры речевого сообщения). Этапы текстовой деятельности соответствуют этапам риторического канона.

Т. М. Дридзе говорит, что все люди так или иначе интерпретируют тексты, в чем-то по-разному ощущая «текстовую действительность», то обогащая, то и обедняя ее.

Сам принцип формирования культуры и общественного сознания - от зарождения идей до их общественного утверждения - невозможен вне социальной коммуникации, а значит, и вне текстовой деятельности социальных субъектов.

Кооперируясь для совместной материально-практической деятельности, люди общаются. Именно общение позволяет осуществлять взаимодействие как обмен деятельностью, оказывая заметное влияние на его исход. Общение как «способ внутренней организации и внутренней эволюции общества как целого, процесс, при помощи которого только и может осуществляться развитие общества, ибо это развитие предполагает постоянное динамическое взаимодействие общества и личности» [Леонтьев А. А. Психология общения. Тарту, 1974, с. 17], требует к себе пристального внимания социологов и социальных психологов. Категория «общение» нуждается в такой теоретической разработке, которая могла бы привести к операционализации понятия, позволяющей перейти к конкретным социологическим и социально-психологическим исследованиям.

Образ жизни формируется в процессе совместной деятельности и взаимодействия индивидов и групп. Именно общение дает возможность индивиду и группе соотносить свои действия и поведение с действиями и поведением других индивидов и групп. В процессе общения (как непосредственного, так и опосредованного развитыми в современном обществе системами коммуникации) происходит усвоение людьми социального и культурного опыта, который включается ими в повседневную жизнедеятельность. Процессы общения способствуют формированию и поддержанию различных групповых и организационных структур, они же влияют на изменение и разрушение последних. В этом смысле общение - важный движущий механизм, влияющий на структуру и содержание образа жизни различных социальных субъектов.

Вместе с тем общение все чаще становится источником социальных проблем. Распространение формального и поверхностного стиля общения не только в сфере труда, но также в сферах общественной и даже личной жизни людей, объективно обусловленное многочисленностью их контактов, порождает серьезное социально-психологическое противоречие. Суть его в том, что способы общения нередко перестают соответствовать насущным потребностям и ожиданиям людей. Отсюда — чувство одиночества и изоляции у одних и ощущение перегруженности своего образа жизни ненужными, нежелательными контактами у других.

Как отмечает Б. Ф. Ломов, проблема общения, ранее не привлекавшая специального внимания исследователей, за последние 10—15 лет «стала одной из наиболее популярных» [Ломов Б. Ф. Проблема общения в психологии. – В кн.: Проблема общения в психологии. М., 1981, с. 3], что объясняется в значительной мере «развитием социальной психологии и усилением ее влияния на всю систему психологических наук» [Там же]. Влияние социальной психологии не только на психологические науки, но и на всю систему наук о человеке и обществе не случайно. Оно существенным образом связано с тем, отмечают Г. Гибш и М. Форверг, что «кооперация людей — основополагающий исходный пункт социально-психологического исследования, а объект этого исследования — социальное взаимодействие» [Гибш Г., Форверг М. Введение в марксистскую социальную психологию. М., 1972, с. 39]. Известно, что социальное взаимодействие трактуется в теории марксизма как обмен материально-практической деятельностью между людьми (шире — между социальными субъектами) [Маркс К., Энгельс Ф. Соч. изд. 2-е, т. 6, с. 441]. Имея в виду именно такой обмен, касаясь вопроса о субъекте общественных отношений, К. Маркс указывал также, что какова бы ни была форма общества — оно «продукт взаимодействия людей» [Там же, т. 27, с. 402].

Общественные связи людей выступают как общественные отношения, замечает Л. П. Буева, указывая, что «социально-психологическая сторона отношений выражается в мотивах, чувствах, настроениях, жизненных установках, оценках, стереотипах восприятия и понимания различных явлений жизни отдельными личностями – членами “малой группы”, коллектива, класса, общества» и что «психолог, анализируя отношение личности к объектам или субъектам, вправе сосредоточить внимание на его субъективном аспекте, беря отношения во внутреннем, “интернализованном”, виде и в различных их проявлениях» [Буева Л. П. Человек: деятельность и общение, с. 114]. При этом объективные, социально-

содержательные, конкретно-исторические аспекты системы общественных отношений не только проявляются в этом субъективном, детерминируя деятельность и поведение людей, но и до известной степени формируются им прежде всего в общении. Вряд ли можно представить себе какие-либо реальные социально-экономические, общественно-политические и культурно- идеологические процессы вне конкретизации и персонификации реальности общественных отношений в коммуникативно-познавательной деятельности людей, вне их актуализации в знаковом общении как обмене действиями порождения и интерпретации текстов для целей социального взаимодействия.

Способы обмена текстуально организованной смысловой информацией вырабатывались и будут вырабатываться на протяжении всей человеческой истории, поскольку можно предположить, что совместная материально-практическая деятельность людей, обмен такой деятельностью, т. е. социальное взаимодействие, не могут быть эффективными вне адекватного его смыслу и целям знакового общения. Сказанное, по-видимому, относится к взаимодействию социальных субъектов в ситуациях как непосредственных контактов, так и опосредованных, когда субъектов разделяют время и пространство, влекущее за собой многократное опосредование социального взаимодействия на уровне коммуникативно-познавательной деятельности множества включенных в него людей.

Понятие «знаковое общение» обладает значительной эвристической ценностью для осмысления целого ряда феноменов общественной психологии. Оно характеризует важнейший способ реализации социальных связей между людьми и фиксирует одну из наиболее существенных составляющих механизма социального взаимодействия.

Как говорит Т. М. Дридзе, семиосоциопсихология, как новое комплексное направление междисциплинарных исследований, акцентирует свое внимание на текстовой деятельности.

Важная роль этой деятельности состоит в том, что она не только сопутствует всем другим видам деятельности человека, пронизывая их, связывая их в единое целое, но оказывается еще самостоятельно мотивированной и целенаправленной предметной деятельностью.

Подводя итоги вышесказанному, нужно отметить, что главной целью здесь является сформулировать и обосновать предмет и систему методов этого нового направления, включающего особенности знакового общения как системы способов передачи смысловой информации, организованной особым, текстуальным образом, и на основе этих методов получить новое знание о ходе протекающих в обществе коммуникативно-познавательных процессов.

Также представляется целесообразным изучение не только ситуационных форм общения, но и внеситуационных (не зависящих от той или иной конкретной ситуации, универсальных), т. е. фундаментальных, глубинных характеристик, обусловливающих специфику коммуникативно-познавательных процессов, поскольку в общении люди осваивают культурные ценности на уровне повседневной практики. Усваивая социокультурный опыт в материально-практической деятельности и в общении, индивиды не только сохраняют устоявшиеся черты такого опыта, но и преобразуют и обогащают его, преодолевая устаревшие нормы и стереотипы.

Также изучение явлений, связанных со знаковым общением, т. е. с коммуникативно-познавательной деятельностью людей, оказывается не менее важным для анализа тенденций общественного развития, чем исследование феноменов, связанных с материально-практической деятельностью людей. В сочетании этих решающих видов деятельности социальных субъектов складываются и актуализируются общественные отношения, формируются культура и общественное сознание.

Независимо от аспекта и уровня изучения общения в рамках той или иной

дисциплины следует учитывать его глубинный социально-психологический механизм, состоящий в мотивированном и целенаправленном обмене действиями порождения и интерпретации текстов между социальными субъектами. Этот универсальный механизм характеризует знаковое общение как целостный (т. е. не расчлененный на «сферы владения» отдельных дисциплин) объект, один из факторов формирования общественной психологии.

2. Продуктивная иноязычная текстовая деятельность (продуктивный подход)

В сравнение со взглядами Т. М. Дридзе рассмотрим точку зрения А. В. Рубцовой, кандидата педагогических наук. В своей статье «Продуктивная иноязычная текстовая деятельность» (продуктивный подход) А.В. Рубцова раскрывает содержание понятия продуктивной иноязычной текстовой деятельности изучающего иностранный язык в ракурсе социально-философских аспектов теории текста и текстовой деятельности.

Как отмечает А.В. Рубцова, разработка методологии продуктивного подхода в профессионально- ориентированном иноязычном образовании, в первую очередь, связана с выделением адекватного критерия определения уровня продуктивности коммуникативной деятельности обучающегося. Этот критерий соотносится с критерием развития продуктивной иноязычной образовательной деятельности, который проявляется не в готовых знаниях, а в личностных новообразованиях изучающего иностранный язык, его речемыслительных способностях, выражаемых в конкретном «личностном текстовом продукте» (устный или письменный текст).

Отсюда следует, что необходимо более детально остановиться на рассмотрении понятия «текст» как социокультурного феномена, который является одним из ключевых в гуманитарной культуре ХХ-Х1вв.

2.1 Понятие «текст» как социокультурный феномен

Как указывает А.В. Рубцова, существуют различные научные подходы к трактовке и пониманию «текста» с точки зрения семиотики, структурной лингвистики, филологии, философии текста, культурологии, филологической и философской герменевтики.

Как отмечает А.В. Рубцова, в философской литературе проблема текста начала обсуждаться в XX в., что было подтверждено повышением интереса к изучению проблем языка, его роли в познании и формировании окружающей действительности, реальности. Так, в качестве предпосылок для разработки социально-философской теории текста, выступили исследования представителей аналитической философии — T. Витгенштейн, Д. Мур, Б. Рассел, которые развили теорию знаков и символов. Собственно текст рассматривался этими учеными как статичное явление, которое не обладает потенциалом для формирования нового смысла.

Разработка теории текста в социально-философском аспекте велась и представителями русской религиозной мысли, отличительной чертой которой стало стремление к целостному и всестороннему видению и рассмотрению конкретного предмета.

Вследствие этого в понимании социальной философии «текст» есть конкретный объем дискретной информации, которая выражается при помощи искусственного или естественного языка. Выступая в качестве смыслового единства, предназначенного для решения коммуникативной задачи, текст приобретает функцию регулирования социальных отношений, организует коллективную деятельность человечества.

По словам А.В. Рубцовой, проблема текста являлась и продолжает являться одной из важнейших тем исследований и в области психологии. Многочисленные разработки оказывали и оказывают существенное влияние на понимание процессов создания и восприятия текста, объясняют причину различного влияния текста на конкретного представителя социокультурного пространства.

«Текст» как философская категория есть сложное образование, находящееся на ином, чем дискурс, уровне. Согласно современному семиотическому пониманию, тексто-«ткань» культуры в целом, сплетена из разнообразных дискурсов (кодов). В свете культурологических, семиотических и информациологических оснований «текст» логично понимать как речевое, или знаковое, или информационно- семиотическое образование. При этом каждое художественное произведение есть текст, рассматриваемый в его социальных связях с окружающей исторической реальностью, историей его создания, автором, реципиентом и т. д.

В современной семиологии текст, как считает А.В. Рубцова, признается своеобразной семантической системой, которая должна вносить в мир осмысленность, а не какой-то конкретный смысл, значение. Здесь происходит в определенной степени разделение понятий «текст» и «произведение», когда первый термин не ограничивается рамками второго. Благодаря пространственной многолинейности текста возникает множественность смыслов. Текст есть ткань, сеть культуры, в качестве узелков которой выступают дискурсы. Текст, существующий между текстами, сквозь произведения, являет собой «интертекст».

Текст можно считать метафорой социального пространства, или социосферы, которое организовано также по языковому принципу, а собственно текст, как весь мир, принимает активнейшее участие в этом процессе и процессе трансформации этого пространства.

По утверждению А.В. Рубцовой, мы живем, прежде всего, в мире информации, облекающей и пронизывающей все и вся. Информация может выступать в различных видах и формах, т. е. быть зафиксированной и незафиксированной на каком-либо носителе, каким-либо способом, материалом и инструментом. Естественно, что не вся информация может и должна быть зафиксирована — это касается только достойной, важной информации, или сообщения, или знания. Одновременно с фиксацией информация приобретает социокультурную значимость и превращается в собственно текст, текст произведения.

Наиболее полное рассмотрение структуры текста как целостной системы позволяет нам, в свою очередь, осуществить структурно-функциональный анализ текста. Исходя из основных функций текста (коммуникативная, смыслообразующая, творческая, или инновативная/креативная, семиотическая, информационная) можно определить их влияние и на представления о структуре текста.

При коммуникативной функции текст гомоструктурен и гомогенен; при смыслообразующей — гетерогенен и гетероструктурен (текст есть одновременная манифестация нескольких языков, когда в качестве механизмов смыслообразования выступают сложные диалогические и игровые отношения между различными подструктурами текста). Творческая, или инновативная/креативная, а также семиотическая и информационная функции текста напрямую связаны с проблемами памяти художественной культуры. Здесь тексты представляют собой свернутые мнемонические программы, по которым можно реконструировать культурные пласты. При этом тексты превращаются в своего рода символы культуры. Здесь уже конкретный символ, хранящий память, информацию функционирует как текст, перемещающийся в хронологическом пространстве культуры и всякий раз коррелирующий с ее синхронными срезами (Ю.М. Лотман).

Не меньший интерес представляет собой концепция структурной антропологии К. Леви-Строса, где текст есть не столько фиксированные в письменной форме понятные конструкции, сколько способ, каким явления действительности даны человеку, включая чувственный уровень восприятия. Отвергая какой-либо философский дуализм, философ говорит о закодированности в виде бинарных оппозиций (текстуальности) как самых «непосредственных» ощущений, так и ментально обработанной информации. Исходя из этого, можно утверждать, что текст существует в виде некой задачи как искомая совокупность культурных кодов, согласно которым происходит организация знакового многообразия культуры.

В целом, текст представляет собой своеобразный носитель социально- значимой информации. В качестве источника последней могут выступать различного рода сигналы, объекты окружающей действительности, реальности, имеющие знаковый/семиотический характер и участвующие в процессе социокультурной динамики, а также разные сообщения из внешней среды, воспринимаемые в виде определенного кода. Таким образом оказывается, что текст везде, и весь опыт человечества и цивилизаций зафиксирован различными культурными кодами и топосами.

Основываясь на вышеизложенном, содержание понятия «продуктивная иноязычная текстовая деятельность» мы рассматриваем текст через призму концепта «культуротекст», который в целом определяется как основной элемент существующей коммуникативной системы, функционирующей в социокультурном пространстве.

Таким образом, понимание текста как единицы знакового общения позволило обозначить социально-философский статус продуктивной иноязычной текстовой деятельности как процесса порождения и интерпретации иноязычных текстов, образованных в ходе созидания личностных иноязычных речевых продуктов, который включает в себя обмен коммуникативными интенциями, знаниями, представлениями, мыслями, идеями, образами, впечатлениями, ценностями, идеалами и т.д. и способствует реализации личностного потенциала индивида в условиях профессионально-ориентированного иноязычного образования.

2.2 Текстовая деятельность в структуре знакового общения

По словам Дридзе Т.М. в работе «Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации», человек совершает мотивированные действия, способствующие осуществлению определенной, пусть не всегда четко представляемой, но все же намеченной цели общения, вводя элементарные знаки в различные смысловые связи в составе сложных знаков более высокого порядка (слова в высказываниях, высказывания — в коммуникативных блоках (предикациях), а последние в текстах (сообщениях)). Замысел общения мотивирует возникновение целостного текста (сообщения), причем именно задуманного, а не какого-либо иного. Но, порождая одни тексты, мы обращаемся к другим и к третьим и потребляем их опять же с определенной целью, осознанно, а иногда и неосознанно, ориентируясь на искомый результат. Тысячи, миллионы читающих и слушающих, а короче, реципиентов интерпретируют «потребляемые» тексты (сообщения), в чем-то по-разному ощущая текстовую действительность, обогащая, а порой и обедняя ее.

Как утверждает Дридзе Т.М., порождение и потребление текстов — это виды знаковой деятельности, иногда соединенные, а иногда и разделенные во времени.

При возникновении из потребностей общественной деятельности и функционировании в социальной коммуникации, тексты как бы обретают новую жизнь, трансформируясь в бесчисленном множестве интерпретаций. В этой новой своей жизни, когда судьба содержащейся в тексте концепции или, скажем, смысловой информации нередко решается той интерпретацией содержания текста, которая завоевала себе место и привилась в общественной практике, «текстовая деятельность» становится частью общественно-исторического опыта. Она «вплетается» в процессы продуктивной познавательной деятельности. Сливаясь с ней, она участвует в формировании общественного сознания, внедряется в механизмы регулирования общественной деятельности и поведения. Уходя корнями в материально-практическую деятельность, текстовая деятельность (особенно в эпоху массового тиражирования текстов) все более формируется в самостоятельный вид деятельности с «внутренними», реализуемыми в рамках знакового общения мотивами и целями.

Дридзе Т.М. приводит в пример ту ситуацию, когда формирование личности в процессе обучения тому или иному предмету происходит (точнее, должно происходить) в ходе общения педагога с учащимися. Такое общение включает в себя практически непрерывное порождение и (или) предъявление друг другу обоими субъектами педагогического процесса (как педагогами, так и учащимися) подлежащих интерпретации текстов. Эта текстовая деятельность мотивируется целым комплексом факторов, определяющих направленность учебной деятельности не только на привитие определенных умений и навыков, но также и на передачу идей, знаний и представлений, установок, ценностных ориентации, норм и образцов поведения и деятельности. Все это необходимо человеку и обществу, всей системе социальной практики.

Предметом текстовой деятельности является коммуникативная цель общающихся, т. е. не смысловая информация вообще, а смысловая информация, цементируемая замыслом, коммуникативно-познавательным намерением.

Соответственно в качестве мотива-цели текстовой деятельности может быть рассмотрено стремление к реализации определенного, т. е. поддающегося содержательной интерпретации, коммуникативно-познавательного намерения (интенции, замысла), а в качестве действий могут рассматриваться конкретные акты осмысления и операции с применением мнестических средств (т. е. средств памяти), с одной стороны, и средств предицирования, т. е. выражения с использованием того или иного конкретного языка, — с другой. Такое расчленение позволяет выделить названные цели, а также соответствующие действия и операции, построив адекватную экспериментальную процедуру.

В текстовой деятельности как «образующей» знакового общения реализуется собственно «общенческий» мотив. В ней опредмечивается особая внутренняя потребность субъекта общения в реализации коммуникативного намерения, замысла общения.

По словам Дридзе Т.М., деятельность знакового общения актуализируется в текстовой деятельности или, точнее, в действиях порождения и интерпретации текстов.

Понимаемый таким образом текст — порождение коммуникативно-познавательной деятельности, ее образ и продукт — в «круговороте» этой деятельности превращается в ее объект. В субъективных смысловых интерпретациях возникают субъективные смысловые образы «текстовой действительности».

Объективным результатом интерпретационной деятельности оказывается множество воспроизведенных и как бы «заново родившихся» текстов на основе так или иначе истолкованной и преобразованной восприятием смысловой информации.

Возникающее отношение «текст—интерпретатор» актуализирует себя целой цепью разнообразных превращений, оказываясь ключевым в системе знакового общения, формирующим совокупность знакового общения как процесса, на основе которого реализуется социальное взаимодействие, всякое кооперирование для совместной деятельности. Иными словами, структура коммуникативно-познавательного процесса (а в знаковом общении, как отмечалось выше, познание и коммуникация сливаются воедино) формируется по преимуществу структурами деятельностей порождения и интерпретации текстов.

Подводя итоги выше сказанному, нужно отметить, что текст как сложный знак и целостная единица общения — это некоторая система смысловых элементов, функционально (т. е. для данной конкретной цели общения) объединенных в единую замкнутую иерархическую коммуникативно-познавательную структуру общей концепцией или замыслом (коммуникативным намерением) субъектов общения.