Телевизионное интервью
Введение
«Интервью – не продукт интуиции. Подобно игре на музыкальном инструменте, которой, несмотря на врожденный талант, всегда приходится учиться, овладение мастерством интервьюирования требует времени. Оно превратилось в полноправную профессию со своими сложными приемами, со своей профессиональной этикой и высокими стандартами».
Б.Мейджи
Что может быть увлекательнее телевизионного интервью в студии? Это как игра, как дуэль, зрителем которой вы становитесь. Сколько мастерства требуется интервьюеру, чтобы извлечь своего собеседника из слоя недоверия, скептицизма, самоуверенности, придуманного имиджа и всего прочего. Именно поэтому тема интервью кажется мне одной из самых сложных, противоречивых сторон журналистики, но, несомненно, и одной из самых привлекательных.
В теории журналистики интервью принято рассматривать в двух основных аспектах: как метод сбора информации и как жанр. Первый рассматривает интервью в качестве инструмента сбора информации как вопросно-ответный метод получения сведений, проще говоря, это метод получения информации посредством общения человека с человеком. Второй, «жанровый» аспект рассматривает интервью как способ организации текста, публикующийся обычно в виде вопросов и ответов, но возможна и монологическая форма.
Но я бы хотела рассмотреть интервью в совершенно другом аспекте, не относящемуся, на мой взгляд, ни к одному из выше сказанных. Это интервью в студии. Оно представляет собой не просто вопрос – ответ, а живую беседу, захватывающий поединок двух сторон, основанный на продуманном диалоге и импровизации. Поэтому объектом моего изучения становится передача «Школа злословия» Татьяны Толстой и Авдотьи Смирновой, ведь если мы хотим наблюдать за словесным поединком, то более подходящего примера нам вряд ли удастся найти. Выбор программы не случаен. На мой взгляд, «Школа злословия» не является очередной «передачей-развлекаловкой», которыми пестрят многие каналы. В ней есть оригинальность, интересность и, я бы сказала, психологизм и аналитичность. Татьяна Толстая, одна из ведущих программы, замечает: «…Смешны рассуждения о том, что мы пытаемся кого-то обличать или высмеивать. Ничего подобного. Мы просто хотим показать человека с новой стороны, с той, с которой, возможно, он неизвестен общественности…».
Тем более эта передача не является скандальной, безликой, не сыплет псевдосенсациями, в общем, как нельзя лучше подходит для рассмотрения некоторых тактик ведения интервью, которые мне бы хотелось изучить. А именно: провокацию и воздействие на собеседника.
Моей задачей будет являться рассмотрение данных тактик в передаче «Школа злословия» и анализ допустимых границ их использования на конкретных примерах.
Основная часть
Глава 1. Телевизионное интервью
Прежде всего, хотелось бы разобраться, что вообще представляет собой интервью на телевидении. Е.И.Голанова определяет интервью как «жанр свободной беседы журналиста с определенным лицом или группой лиц, тема которой представляет общественный интерес и предназначается для масс-медиа». Проще говоря, интервью на телевидении - это беседа перед микрофоном интервьюера с гостем, приглашенным в студию. В интервью могут принимать участие 2- 3 лица. Телевизионное интервью обогатило жанр интервью существенным качеством – зрелищностью. Источником информации становится не просто звучащая речь со всем богатством ее риторики, интонационной, эмоциональной окраски, как на радио, но и мимика, жест, поведение собеседников, а нередко и окружающая их среда. Именно зрелищностью объясняется особая достоверность, и, следственно, широкое распространение жанра интервью в телепрограммах.
Рассмотрим некоторые отличия эфирного интервью от печатного. В эфире, например, журналист вынужден игнорировать некоторые нормы общения. Ему нередко приходится перебивать собеседника, чтобы не потерять темп беседы или не превысить норму отведенного времени. Вдобавок к этому, у журналиста нет никакой возможности что-либо подредактировать, исправить, дождаться подтверждения информации из других источников, наконец, сделать паузу, подумать, доработать оригинал в индивидуальном порядке или в совместном творчестве с собеседником, что могут себе позволить журналисты в печати. Теле- и радиорепортеры работают в постоянном напряжении, поскольку надо «держать» эфир, подогревать интерес, привлекать внимание зрителя все новыми деталями. Если интервьюируемый, например, «окаменеет» от испуга или смущения, репортер должен «расхлебывать» эту ситуацию, выводя его из оцепенения дополнительными вопросами, ободряющими репликами.
Как же проходит подготовка к эфиру? Давно стало аксиомой правило, что к интервью надо готовиться. В эфире интервью пострадает еще больше, если журналист этим пренебрег. Это заметит не только гость в студии, но и миллионы слушателей или зрителей. Готовясь к эфиру, следует помнить, что они могут не знать и некоторых имен, и предыстории события. В результате информация может быть недопонята. Поэтому в теле- и радиоэфире обязательны краткие ссылки и разъяснения, даже если журналисту кажется, что это уже всем хорошо известно. В телепрограммах досье, как правило, служит не только «для внутреннего пользования», т.е. подготовки вопросов для героя передачи, но и для публики, в качестве иллюстративного материала при представлении гостя.
Главную роль в эфире играют вопросы. Начинающих репортеров всегда волнует, как они будут задавать вопросы, смогут ли сделать это профессионально, изящно. Конечно, чтение «заготовок» по бумажке отвергается сразу. Кто-то предлагает использовать простые, почти примитивные вопросы: их легко задавать, просто понимать, на них легко отвечать. Другие рекомендуют задавать такие вопросы, ответы на которые предсказуемы. В этом случае журналист контролирует ситуацию и в эфире происходит меньше неожиданностей. Кому-то по душе провокационные вопросы, которые драматизируют атмосферу (что на самом деле и требуется). Но в этом случае надо быть всегда начеку — велик риск, что собеседник откажется отвечать.
Интервью в студии. Такой формат телеинтервью предполагает беседу с приглашенным в студию гостем. Продолжительность может варьироваться от нескольких минут до одного часа. Оно может выходить и в прямом эфире, и в записи, а в некоторых случаях гость может находиться в другой студии, причем неважно, какова ее удаленность.
Интервью в студии отличается коренным образом от того, которое готовится для газеты. Одна, а чаще несколько телекамер, на которых по мере включения загораются красные лампочки, и жесткий временной прессинг — это, пожалуй, его главные отличия.
Когда на телекамере загорается эта самая красная лампочка, журналист выходит в эфир и оказывается на незримой сцене перед многомиллионной публикой. А это и родственники, и соседи, и первые лица государства, и собственные начальники: заметят все огрехи — каждую оговорку, запинку, неточность в ударении. Поэтому телевизионщики отдадут предпочтение скорее съемке какого-нибудь действия, чем интервью с человеком. Телеинтервью в профессиональных кругах даже пренебрежительно называют «говорящие головы». Тем не менее, и «говорящим головам» надо уметь работать.
Идеальное интервью на экране должно выглядеть как непринужденный разговор двух собеседников, один из которых информирован по данной теме больше другого. Но просто поговорить эти люди могли бы не в студии, без камер и осветительной аппаратуры. Поэтому важно, чтобы беседа были интересна не только говорящим, но и зрителям, у последних в свою очередь должно возникать чувство сопричастности разговору. В тележурналистике это состояние называется «эффектом присутствия».
Телевизионным интервью свойственна естественность и высокая степень импровизации. Именно эти сущностные признаки делают жанр таким органичным и лёгким для восприятия. Экран передает нам не только содержание и обстановку, в которой протекает интервью, но и эмоциональный настрой, определённую невербальную информацию, которую ярко передают жесты, мимика, взгляды, выражение лица и многое другое. Язык жестов может передать зрителям довольно много дополнительной информации. Именно эти аспекты делают телевизионное интервью таким привлекательным для зрителей и таким сложным для журналиста.
1.1. Тактики ведения интервью
Тактик ведения интервью множество, их на самом деле столько же, сколько конкретных случаев бесед журналиста со своим героем. Поэтому мне бы хотелось остановиться лишь на одной классификации тактик ведения интервью Н.М.Кима. Его классификация, на мой взгляд, наиболее удачно может быть применима к телевизионному интервью в студии.
1. Проективные тактики. От лат. “projectio” – выбрасывание вперед, суть состоит в предоставлении человеку “неопределенных, неоднозначных стимулов, которые испытуемый должен конструировать, развивать, дополнять, интерпретировать”. Техники приобретают смысл не только в силу их объективного содержания, сколько в связи с личностным значением, придаваемым им обследуемым. Среди них выделяют:
- Свободные ассоциации. Методика
позволяет вызывать у
- Персонификация. С помощью
этой методики интервьюер
- Моделирование ситуаций
и сценариев. Рекомендуется в
неопределенных и
- Завершение вербальных
или визуальных комплексов. Полезны,
когда интервьюеру хочется
- Аналогии. Сопоставление существующего образа с другим.
2. Установление контакта с собеседником. Вопросы, направленные на налаживание коммуникативного взаимодействия – заданные в благожелательной форме, приглашающие партнера к сотрудничеству, вызывающие у человека заинтересованность.
В вопросной форме журналист может: отметить наиболее важные аспекты общественной жизнь человека, признать его профессиональную компетенцию, подчеркнуть заслуги и достижения, выделить положительные черты личности, выразить восхищение или удивление, проявить искренний интерес к услышанному, продемонстрировать свою информированность в отдельных аспектах деятельности человека.
3. Воздействие на собеседника. Используется в различных коммуникационных ситуациях во время интервью, когда необходимо или подбодрить собеседника, или направить русло беседы в нужном направлении, или вывести из «замкнутого круга», и т.д. Это вопросы, которые способны побудить человека к чему-либо («Как Вы сами определяете свое амплуа?»), вызвать у человека положительную или отрицательную реакцию на что-либо («А Вы могли бы полюбить радикала?»), заронить сомнение в чем-либо, вызвать воспоминания, спровоцировать на неожиданные откровенные признания, вызывать собеседника на спор («Русская музыка хороша, но она не имеет признания на Западе…»), и другие.
4. Провокационные вопросы. С точки зрения этики такая тактика ведения интервью нежелательна, так как такие вопросы могут высветить человека в невыгодном свете и спровоцировать не совсем достоверный ответ. Коварность данного способа в том, что вопросы, как правило, таят в себе некий скрытый подвох, о котором респондент может и не догадываться, подтекстовый уровень. Как правило, используются приемы некорректных с точки зрения логики вопросов («Вы уже перестали пить коньяк по утрам?»), «ошибки многих вопросов», когда задают сразу несколько вопросов под видом одного, и сложных конструкций, когда с трудом улавливается собственно смысл самого вопроса. Тактика используется, чтобы поставить человека в затруднительное положение, побудить его к саморазоблачению, подвести к противопоставлению между его идеальными представлениями и реальными поступками. Тактика выгодна для интервьюера только тогда, когда он хочет уличить, продемонстрировать его профессиональную несостоятельность, довести его суждения до абсурда. Параллельно применяется суггестивная техника: с помощью психологического воздействия у собеседника снижается уровень критичности и сознательности восприятия любой информации, например, с помощью благожелательного и доверительного тона.
5. Воздействие на собеседника с целью полного раскрытия темы. Композицию вопросника лучше составлять по схеме введение – основная часть – заключение.
Первая часть нужна для установления психологического контакта. Для этого можно сказать несколько любезных слов о собеседнике или его заслугах, обсудить последние новости его сферы деятельности, начать с остроумного анекдота, вспомнить какую-нибудь деталь биографии собеседника и тем самым дать повод ему поговорить о себе – все это поможет разрядить обстановку.Также в этой части журналист может ввести собеседника в курс предстоящей темы разговора. Задается не только основные цели интервью, но и характер всего разговора. От того, сумеет ли журналист с первых же слов найти подход к своему герою, установить с ним гармоничные, нацеленные на открытый обмен информацией отношения, получить и развить до деталей интересующие сведения, зависит успешный результат интервью.
В основной части интервью разворачивается тема разговора, и лучше разворачивать ее постепенно и логично, от простых вопросов, рассчитанных на установление контакта, до более сложных, требующих обстоятельного анализа и активирующие диалогические начала беседы. Лучше систематизировать такие вопросы в тематические и проблемные блоки. Журналист «дирижирует» ходом беседы, следит за четкой аргументацией тезисов у собеседника, логикой его мыслей, следованием теме разговора, и др. Для этого журналист использует несколько приемов:
- одной-двумя фразами дает понять, что она тема исчерпана и пора перейти к другой;
- резюмирует и обобщает сказанное;
- настоятельно просит привести конкретные факты по проблеме;
- если собеседник уходит
от ответа, перефразирует вопрос
и задает его после трех-
- при неполном ответе дает почувствовать, что ждет продолжения, например, сохраняя молчание некоторое время;
- не дает интервьюируемому
забирать инициативу – тогда
он выдаст только ту
В конечном итоге все эти приемы приводят к тому, что полностью раскрывается тема разговора.
Заключительная часть содержит или легкие уточняющие вопросы, или, наоборот, самые неудобные, которые могли бы привести собеседника к негодованию, а, значит, негативно повлиять на весь ход беседы.
Глава 2. Программа «Школа злословия». История и концепция программы.
«Школа злословия» - разговорная телепередача (ток-шоу). Ведущие – Татьяна Толстая и Авдотья Смирнова. Как утверждают создатели программы, её цель — психологический анализ образа героя, так называемый «психоанализ имиджа». Ведущие во время беседы с гостем пытаются показать и раскрыть его качества, выявить скрытые черты характера, зачастую неизвестные не только публике, но и самому герою. Гостями являются люди из различных областей науки, творчества, социальной сферы, политики, шоу-бизнеса. Название программы — сознательное заимствование названия знаменитой пьесы Ричарда Шеридана «Школа злословия».
Выходит в эфир со 2 октября 2002. В течение двух лет выходила в эфир на телеканале «Культура» (со 2 октября 2002 по 21 июня 2004, отсняты 72 выпуска, в эфир вышли 68).
С 30 августа 2004 года и по сей день выходит в эфир на телеканале НТВ.
С сентября 2008 года шоу проходит в студии с новыми декорациями и без зрителей. Теперь в программу могут быть приглашены одновременно два гостя. К новшествам относится также то, что после основной беседы гость делится своими впечатлениями от участия в программе, о состоявшемся разговоре (раньше ведущие обсуждали гостя).
С 1 февраля 2010 года хронометраж программы сократился на две минуты: с 45-ти минут до 43-х.
Программу снимают два дня подряд с 8 утра до 12 ночи (от 4 до 8 программ за день) с перерывами по 15—20 минут.
Гостей программы выбирают сами ведущие. В поле их интереса попадают не только люди науки и искусства, но и политики, общественные деятели, представители шоу-бизнеса.
2.1. Тактики, используемые ведущими программы «Школа злословия». Провокация и воздействие на собеседника. Оценка их использования.
Стратегия интервью в «Школе злословия» не скрывается – «загнать» собеседника в психологический тупик, задать ему такие «каверзные» вопросы с подводными камнями, чтобы в стрессовой обстановке он вел себя максимально натурально. Человек должен предстать в совершенно неожиданном для телезрителей и даже для самого себя виде. С концепцией программы соотносится и интерьер студии – ведущие сидят за треугольным столом, острый угол которого упирается в собеседника. Таким образом, он чувствует, что на него «нацелились» с двух сторон. Конечная цель ведущих, в конечном счете, вовсе не «вывести человека из себя», как некоторым могла показаться, а представить его с самых разных сторон как интересную многогранную личность. «Все наши разговоры – это попытки показать эту несхожесть, неповторимость», говорит Татьяна Толстая.
Не смотря на то, что каждый выпуск “Школы злословия” оригинален и не похож на остальные, драматургия передачи остается почти неизменной: завязка (внестудийная съемка) – представление себя и гостя уже в студии – развитие действия (обычно – напряжения, причем очень стремительно) – кульминация (одна или несколько – в зависимости от реакции собеседника) – спад – концовка – резюме (за пределами студии).
Начинается передача обычно с кадров, снятых на «кухне» программы – это внестудийные беседы, где Дуня и Татьяна обсуждают гостя, свои тактики, вопросы, мысли об имидже и образе будущего собеседника. Это увеличивает интригу и привлекательность – в начале программы зрители уже знают, какие подводные камни ждут гостя, а он еще нет. Кадры с «кухни» вставляются и по ходу самой беседы, в них ведущие комментируют поведение гостя, свои мысли в тот или иной момент разговора, которые они не могли высказать в студии. Ведь зачастую гость так и не узнает, что же на самом деле о нем думают ведущие. И от этого ему еще более некомфортно, ведь он знает, что они обсуждали его, и еще будут обсуждать, и критика будет жесткой и честной. «Кухней» передача и заканчивается – именно за чашечкой чая, наедине друг с другом, как бы после битвы, ведущие подводят итог «сражению», или приятному разговору – кому из гостей как повезет.
В своей работе ведущие часто используют метод провокации и воздействия на собеседника. Условно я решила разграничить использование этого метода на «мягкий» и «жесткий». По моим наблюдениям, выбор степени жесткости провокации невольно выбирает сам собеседник. Если при разговоре гость начинает «ершиться», замыкаться в себе или воспринимать все слова ведущих в штыки, то сами ведущие, разумеется, начинают «наступать» на собеседника все более активно и более жестко, пока не будут удовлетворены результатом беседы.
Тактику «жесткой» провокации можно заметить в выпуске, где гостем стала Диана Арбенина. Еще на «кухне» ведущие обсудили имидж и поведение Арбениной и пришли к выводу, что ее образ, по их словам, полон «выпендрежа». А значит, придется очень постараться, чтобы убрать с Дианы все напускное и поговорить по душам. Понять, что это будет нелегко, ведущие смогли очень быстро. Ведь их беседа с Дианой сразу же началась со спора.
Толстая: «В гостях у нас знаменитая певица Диана Арбенина…
Арбенина. Здравствуйте. Можно я сразу скажу? Знаменитая и певица ко мне не относятся никак.
Толстая: Так.
Арбенина: Я человек, который поет песни.
Толстая: Вас нельзя назвать певицей, которая поет песни?
Арбенина: «Знаменитая певица» - это как-то, правда, не обо мне…
Толстая: Хорошо. Хорошо. Но «знаменитая» - это нам судить. А синонимы? Популярная, известная?
Арбенина: Популярная?
Толстая: Правда, гаже?
Смирнова: Хорошо. Крупный поэт. Так лучше?
Арбенина: Вы надо мной издеваетесь, что ли?
Смирнова: А вы? Над нами.
Арбенина: Крупный поэт, тоже, нет. Безусловно, нет.
Смирнова: Ну, предложите.
Арбенина: Хорошо. Я скажу просто: Диана Арбенина. Все.
Смирнова: Нет. Это «вас зовут Диана Арбенина» - это, безусловно, эффектный пиар-ход. Я вас поздравляю. Я не понимаю, почему зрители не аплодируют.
С первых же секунд ведущие сталкиваются с агрессивно настроенной Арбениной. И поэтому вынуждены сразу же «наступать». Беседа принимает вид общения «учитель-ученик». Диана сама признается, что у нее сложилось впечатление, будто она на экзамене. И она явно этот экзамен проваливает. Ее уличают в незнании грамматики русского языка, бессвязности и нелогичности фраз, пафосности, игре на публику, показухе. Ведущие как будто давят на Арбенину весом своего опыта, большей эрудированностью, возрастом, тем самым они пытаются заставить быть ее самой собой. И тут следует провокационный вопрос от Татьяны Толстой, которым, я думаю, она надеется вывести Арбенину из состояния «показушничества».
Толстая: Диана, ну вот что сейчас хотела спросить. Вот что мне нравится? Что мне нравится в Диане Арбениной? Мне нравится, что вы создали такой образ, сначала, на первом уровне, образ брошенной лесбиянки. И раненой потерей своей. Раненой тем, что любовь была и разбилась. К чертовой матери, вдребезги. И вот этот вот (начинает говорить с пафосом и с прононсом) крик горького отчаяния, с этой носовой интонацией, я вот так лечу, да… И вот там самолеты… и все это… И вот этот вот крик становится не просто криком брошенной и все потерявшей лесбиянки, а вообще души, у которой… (опять с прононсом) Да, у меня все отняли! А я все равно! Да! ….Вот такое. Вот это очень нравится.
(Смирнова смеется)
ДА: (мрачно) Дальше.
Толстая: Ваши комментарии.
ДА: Не комментирую. На первом этапе. Дальше.
Диана уходит от ответа, тем самым не желая раскрываться перед ведущими и всей публикой. Отчистить Диану от скорлупы ее образа не так-то просто. Желание ведущих заставить Арбенину говорить простым человеческим языком пока не осуществилось. По дальнейшему диалогу становится понятно, что на все нападки ведущих у Дианы уже есть заготовленные, высокопарные словечки, от которых Толстая и Смирнова так пытаются избавить Арбенину.
Смирнова: А влюбленность для вас это зависимость, привязанность?
Толстая: Просто чистое счастье, может быть?
ДА: Реально сейчас могу сказать, что это созерцательная красота.
(пауза)
Смирнова: Простите, это созерцание красоты или красота созерцания?
ДА: Просто созерцательная красота.
Смирнова: Так не может быть просто.
ДА: Может.
Толстая: Это красота что созерцает. Вы вслушайтесь!
ДА: Это отличная фраза! Вы что!
Толстая: Это ничто не означает.
ДА: Как это! Это созерцательная красота.
Смирнова: Кто объект, а кто субъект?
ДА: Давайте не будем говорить о поэзии "шершавым языком плаката". Опять же вашими словами.
Смирнова:Нет-нет. Есть грамматика. Либо есть смысл, либо нет.
ДА: "Созерцательная красота" - это формула, которую я придумала только сейчас. И которая очень сильно определяет то, что я чувствую, когда влюблена.
Смирнова:Кто созерцает?
ДА: Ну не будем… кто… созерцает… Разумеется…
Толстая: То есть, вы созерцаете красоту, да?
ДА: Да.
Толстая: То есть, это - созерцание красоты. Или созерцаемая красота?
ДА: Нет, это деепричастный оборот. А, это пассивный на самом деле. Что уже плохо. А созерцательная красота это та, на которую ты смотришь, и на которую ты не претендуешь. Поэтому она созерцательная красота.
Смирнова: То есть язык, к чертовой матери, изнасиловали.
Толстая: Тем более, что это не деепричастный оборот.
ДА: Нет, нет… Как вы сказали? Созерцаемая?
Толстая: Это пассивное причастие. А не деепричастие.
ДА: Деепричастие у меня всегда ассоциировалось с…
Толстая: Пусть не ассоциируется больше.
По поведению Дианы становится видно, что она очень нервничает. Она много жестикулирует, хватается за стол, прямо как студент-двоечник. Но дальше перед нами открывается замечательная картина: Арбенина неожиданно начинает раскрываться, говорить спокойным, грамотным языком и совершенно серьезно о важных вещах, современных тенденциях развития общества, политике. Со стороны ведущих тоже происходит заметное изменение. Авдотья Смирнова все чаще начинает соглашаться с Дианой, оказывать ей поддержку в ее репликах.
Смирнова: Скажите нам, Диана, вы что думаете о судьбах родины? Куда мы идем?
ДА: Хорошо, я отвечу. Я отвечу, но с одним условием: мы эту тему больше продолжать не будем. Мне не нравится то, что происходит сейчас процентов на 75-80.
Смирнова: А вам что не нравится?
ДА: Те проявления социальной жизни, которые проистекают повсеместно и вокруг меня.
Смирнова: То есть вам кажется, что все это куда-то не туда рулит?
ДА: Мне кажется, что это сейчас такое затишье, которое бывает, не побоюсь этого слова, перед цунами. А дальше прорвет и еще не понятно, где дернет. И очень много тому подтверждений. Это «Крылья», это Фабрика звезд.
Толстая: Очень правильно.
ДА: И это ужасно на самом деле. Это песни, которые я стараюсь не слышать по радио, это песни моих коллег, которые просто не поддаются описанию, потому что это полный маразм. Ну и так далее.
Смирнова: Мы совершенно разделяем ваши ощущения, потому что у меня ощущение, что страна просто потеряла чувство самосохранения и что она ползет, бог знает куда. И то, что вы назвали среди этих симптомов Фабрику звезд, это не просто правильно, а вы первая сформулировали и обозвали вот этот симптом, о котором мы много с кем здесь говорили.
Если эту беседу можно назвать борьбой, то под конец эта борьба прекращается. Ведь цель ведущих достигнута. Мы можем наблюдать, что Арбенина отчистилась от всей своей скорлупы и придуманного образа. Она меньше нервничает, говорит более грамотно и искренне. Можно сказать, что под конец передачи она даже стала чуточку взрослее.
Оценить насколько правильной со стороны этики была эта беседа довольно трудно. Во-первых, использование тактики провокации, уже ставит под вопрос этичность этой беседы. Во-вторых, наблюдая за поведением Дианы, можно заключить, что ей было крайне некомфортно, возможно, даже обидно и неприятно беседовать с ведущими. Какие могут быть разговоры об этике, когда по гостье «проехались» довольно жестко и беспощадно? Как заявила сама Диана на одной пресс-конференции: «Вспомните «Школу злословия», где меня поимели, растоптали и выбросили». После этих слов становится понятно, что Диане вовсе не пришелся по вкусу ее разговор с ведущими. Но если посмотреть на ситуацию под другим углом, то мы увидим, что на тот период (выпуск 2003 года) Диана представляла собой обиженного, невоспитанного подростка-максималиста, которого нужно было наставлять и критиковать, чтобы помочь вырасти в плане творчества и правильно развиться как личности. То, что ее раскритиковали и указали на ее хамство не является какой-либо агрессией со стороны ведущих. Все по делу. Возможно, эта провокационная беседа пошла Диане на пользу, обогатила ее внутренний мир, дала пищу для ума. Тогда мы можем заключить, что если уж эта беседа не была правильной со стороны этики, то, тем не менее, дала Диане повод для самосовершенствования и наверняка чему-нибудь да научила. А кто сказал, что учиться легко?
Совсем иную картину мы видим в выпуске передачи, где гостем стала певица Земфира. Степень накала атмосферы здесь снижена до нуля. Это можно заметить сразу после нескольких минут. Начнем с того, что беседа началась не со спора, как это было в случае с Арбениной, а, что удивительно, с комплимента Земфире.
Смирнова: Так, мы сразу же решили начать с комплиментов.
Земфира: Плохой знак. Может, ими лучше закончить?
Толстая: Мы иногда не говорим людям, что мы о них думаем, потому что мало ли, что мы про них думаем, а оказывается, вон что… А Вас мы просто любим, и ничто не изменит наше мнение о Вас и любовь к Вам как к певице. Мы считаем, что вы очень замечательная, мы очень любим ваши альбомы, а вчера мы слушали Ваш последний альбом. Говорить о нем мы сейчас специально даже не будем, потому что трудно об этом говорить… о музыке… (явно нервничает)
Смирнова: Нам трудно, мы не умеем, у нас нет такого навыка…
Толстая: Если Вам надоели такие, как мы, со своими дурацкими вопросами, ну, не важно, посылайте нас в соответствующее место… (нервничает)