Краткая биография Н.И. Костомарова

Среди титанов российской исторической мысли XIXв., рядом с Николаем Михайловичем Карамзиным, Сергеем Михайловичем Соловьевым, Василием Осиповичем Ключевским, занимает видное место  Николай Иванович Костомаров  (псевдонимы — Иеремия Галка, Иван Богучаров). Творчество русско-украинского ученого историка и археографа, фольклориста и этнографа, поэта и просветителя оказало большое влияние на духовное развитие современников и долго еще будет жить в памяти благодарных потомков.

Костомаров родился 4 мая 1817 года в слободе Юрасовка, ныне Ольховатского района Воронежской области, в семье помещика, отставного капитана Ивана Петровича Костомарова и крепостной Татьяны Петровны Мельниковой. Будущий великий историк сменил много учебных заведений, большей частью по причине неудовлетворенности уровнем преподаваемых знаний. Из воронежского пансиона, куда его отдала мать, он перешел сразу в третий из четырех классов гимназии, а затем, в возрасте 16 лет, единственный из всех гимназистов поступил на историко-филологический факультет Харьковского. Не найдя и здесь серьезного преподавания, юноша погружается в античность и совершенствует языки, прибавив к ним итальянский, пока на третьем курсе не знакомится с новым профессором всеобщей истории Михаилом Михайловичем Луниным: отныне судьбой Костомарова стала история. Вспоминая впоследствии годы учебы в университете, ученый отмечал, что “если бы не было в университете Лунина, то время, проведенное в звании студента, надобно было бы считать потеряным”. Последние полгода до выпускных экзаменов Николай Иванович болел оспой и был сочтен умершим, но, еще нетвердо держась на ногах, прибыл на сессию: для дальнейшего пути в науку бастард должен был получить “степень кандидата за отличие”. Он сдал отлично все выпускные экзамены и уехал домой, где узнал, что лишен степени за оценку “хорошо” по богословию, полученную на первом курсе. В январе следующего 1837 года пересдал все экзамены и 8 декабря 1837 года Советом университета был утвержден в степени кандидата, о чем получил свидетельство 28 ноября 1838 года.

Одновременно, служа юнкером в  Кинбурнском драгунском полку, он разобрал великолепный местный архив и  подготовил к печати историю Острогожского  казачьего полка с приложением  основных документов, мечтая “составить историю всей слободской Украины” (рукопись эта сгинула в полиции после ареста). Никакие обстоятельства не могли заставить Николая Ивановича свернуть с пути, о котором сам он говорил так: “История сделалась для меня любимым до страсти предметом; я читал много всякого рода исторических книг, вдумывался в науку и пришел к такому вопросу: отчего это во всех историях толкуют о выдающихся государственных деятелях, иногда о законах и учреждениях, но как будто пренебрегают жизнью народной массы? Бедный мужик, земледелец-труженик, как будто не существует для истории; отчего история не говорит нам ничего о его быте, о его духовной жизни, о его чувствованиях, способе его радостей и печалей? Но с чего начать? Конечно, с изучения своего русского народа; а так как я жил тогда в Малороссии, то и начать с его малорусской ветви. Эта мысль обратила меня к чтению народных памятников”.

Большую роль в пробуждении и  развитии у Николая Ивановича Костомарова интереса к жизни и историческому прошлому народа, преимущественно в сфере фольклористики и этнографии, сыграло его личное знакомство с Григорием Фёдоровичем. Квиткой, Измаилом Ивановичем Срезневским, Амвросием Лукьяновичем Метлинским и другими известными литераторами и учеными, а также его ознакомление с их творчеством и историческими думами, народными сказками и пересказами. Как поэт-романтик Николай Иванович Костомаров соединил в своем творчестве “исторические и легендарные мотивы, внес в перепевы из украинского фольклора, конкретные черты исторического прошлого”. Вообще, характеризуя Николая Ивановича Костомарова, уместно отметить, что он любил слушать музыкальные произведения Людвига Ван Бетховена, Франца Шуберта, Ференца Листа, ему очень нравилась музыка Михаила Ивановича Глинки, Николая Ивановича Лысенко, он читал наизусть на языке подлинника стихи Иоганна Гёте, “Божественную комедию” Данте, не говоря уже о произведениях русских авторов и родного творчества, которые ученый знал превосходно: ему, например, не составляло труда прочесть по памяти былину “Садко”.

Осенью 1840г. Николай Иванович Костомаров сдал магистерский экзамен и получил разрешение писать диссертацию на избранную тему. В 1841г. Он подал на факультет исследование “О причинах и характере унии в Западной России”, которое через год было принято к защите. Но церковная власть, царская цензура и правительство пришли к выводу о том, что оно не достойно ученой диссертации как по характеру темы, так и по причине широко приводимого фактического материала о безнравственности духовенства, тяжелых поборах с народных масс, а главное — о восстаниях крестьян и казаков. По распоряжению министра просвещения Сергея Уварова все напечатанные экземпляры этой работы следовало уничтожить. (Но все-таки остались три уникальных экземпляра книги, являющейся сегодня большой библиографической редкостью.) Николаю Ивановичу Костомарову разрешили писать диссертацию на другую тему. Во второй диссертации Николай Иванович Костомаров провел, как он выразился, свою задушевную мысль “об изучении истории на основании народных памятников и знакомства с народом”, обращении к жизни народа в ее многообразии, тем самым поставив одним из первых в то время украинской историографии новую актуальнейшую проблему и занял в науке своеобразное место на общем фоне военно-административной истории. Весной 1843 г. Николай Иванович Костомаров подал на факультет диссертацию на тему ”Об историческом значении русской народной поэзии” и защитил ее. 13 января 1844 года он получил степень магистра исторических наук. Это была первая на Украине диссертация этнографического характера.

Основной задачей общества Николай Иванович Костомаров считал “распространение идей славянской взаимности как путями воспитания, так и путями литературными”. Таким образом, еще до возникновения Кирилло-Мефодиевсого общества Николай Иванович Костомаров придерживался умеренных взглядов и видел главную цель прежде всего в распространении идеи единения славянских народов. В условиях николаевской реакции пропаганда идеи освобождения имела большое общественно-политическое значение. Но отстаиваемый Николаем Ивановичем Костомаровым мирный путь ее воплощения был ошибочным, по сути буржуазно-либеральным. Уже тогда исторические события в России убеждали, что “действительное освобождение народам могут обеспечить только социальные революции”.

Предшествовало Кирилло-Мефодиевскому  обществу тайное общество при Киевском университете, входившее в организацию Шимона Конарского. Оно вело пропаганду среди студентов университета и населения, распространяло революционную эмигрантскую литературу, в том числе произведения Адама Мицкевича, среди них “Книги народа польского и польского пиллигримства”, давшие мысль кирилло-мефодиевцам написать “Книги бытия украинского народа”. Идея “революционного объединения славян” , пропагандировавшаяся кирилло-мефодиевцами, возникла у них “по примеру и под влиянием такой же идеи декабристов”. Наряду с этим следует подчеркнуть, что “Книга бытия украинского народа”, выражая сущность либерально-буржуазного крыла общества,, содержат ряд ошибочных положений о мессианской роли Украины с якобы присущим ей демократизмом, идеалистически трактуют исторический процесс и вопросы истории Украины.

В июне 1864 г. Николай Иванович Костомаров после выступления на заседании Совета с пробной лекцией был единогласно утвержден преподавателем русской истории Киевсого университета, а с 1 августа того же года его утвердили адъюнктом на кафедре русской истории. В марте 1847 г. Адъюнкт-профессору Николаю Ивановичу Костомарову на его прошение в Совет университета было выдано свидетельство, разрешающее вступить в брак с А. Л. Крагельской. В марте этого же года  Кирилло-Мефодиевсое общество в результате доноса подверглось разгрому царской властью. Видные его члены были арестованы и после следствия были приговорены к заключению или ссылке. Николая Ивановича Костомарова приговорили к годичному заточению в Алексеевском равелине Петропавловской крепости и административной ссылке в Саратов, где он находился без выезда до 1852 г. (Вначале Николай Иванович Костомаров был приговорен  к бессрочной ссылке в Вятку). Свадьба Николая Ивановича Костомарова с А. Л. Крагельской, назначенная на 30 марта 1847 г., не состоялась, так как накануне он был арестован и в день предполагавшегося венчания отправлен под стражей в Петербург. 24  июня 1848 г. Николая Ивановича Костомарова сослали в Саратов, где он познакомился с Александром Николаевичем Пыпиным, Даниилом Лукичом Мордовцевым, подружился с Николаем Гавриловичем Чернышевским. Благотворительное влияние друг на друга Чернышевсого и Костомарова не вызывает сомнения, хотя оно и не было равнозначным. Естественно, преобладало и дало ощутимые положительные результаты воздействие на Николая Ивановича Костомарова гиганта свободной мысли Николая Гавриловича Чернышевского.

Основное требование Николая Ивановича Костомарова к историку состояло в том, чтобы его труды имели целью “строгую, неумолимую истину” и не потакали застарелым предубеждениям национального чванства. Относительно замечаний в его адрес о свободном обращении с источниками и сочинительстве истории, то именно в этом ученый видел призвание историка, ибо “сочинять” историю, по его понятию, значит “уразумевать” смысл событий , давать им разумную связь и стройный вид, не ограничиваясь переписыванием документов. Очертить в немногих главах, представить в сжатом виде исторические явления можно только тогда, считал он, когда мы изучили их подробности, когда мы владеем “большим запасом фактов”. Николай Иванович Костомаров признавал поступательное развитие  человеческого общества и отрицательно относился к мнению о возможности поворота вспять хода исторической жизни. Но при этом ученый глубоко ошибался, утверждая, что дело истории — исследовать причины частных явлений, а не причину причин. Он также отвергал теорию, согласно которой следует признавать в истории лучшим все, что случилось позже, но то, что уже свершилось, считал необходимым рассматривать, “как совершенное”. Отсюда, не обольщаясь отменой крепостного права в России, Н. И. Костомаров все же усматривал в этом событии новые зачатки в ее истории. Следовательно, костомаровская схема истории России построенная на теории борьбы двух начал (удельно-вечевого и единодержавного), не исключала своего продолжения.

Из современных ему историков  Николай Иванович Костомаров выделял Сергея Михайловича Соловьева как представителя государственного направления. Он подчеркивал его заслуги в установлении связей между новым временем и давно прошедшим. Ученый отметил вклад в русскую историю Константина Сергеевича Аксакова, обратив внимание на “насильственное осветление” славянофилами старины.

Николай Иванович Костомаров был религиозен, но, несмотря на это, понимал, что “религия, в вульгарном смысле, нисходила до ханжества или бессмысленной приверженности к символической букве” и в форме церкви освящала законность всех условий общественного и политического быта, в которых виделись темные стороны. Он написал по этому поводу: “Видя зло, не могу помириться с бесконечною любовью творца! Есть ли на самом деле промысел божий?”. Николай Иванович Костомаров написал несколько работ по церковной истории (“Великорусские религиозные вольнодумцы в XVI веке: Матвей Башкин и его соучастники. Феодосий Косой”, “Воспоминания о молоканах”, “История раскола у раскольников” и др.) и, хотя специально не занимался изучением раскола, высказал ряд соображений направивших на правильный путь других ученых.

Безосновательными порой для того времени было обвинения Николая Ивановича Костомарова в сепаратизме, которые сам он находил несообразными и несправедливыми.

В конце 60-х Киевский и Харьковский  университеты неоднократно приглашали Николая Ивановича Костомарова к себе, но он не был допущен к преподаванию в университете, о чем он писал: “Министр... объявляет мне, что он не утвердит меня ни в один университет и что если я хожу по Петербургу цел и невредим, то за это следует благодарить господа бога”. Затем, чтобы решить этот вопрос раз и навсегда, Министерство народного просвещения закрепило за Николаем Ивановичем Костомаровым профессорское жалование, лишив его возможности преподавать.

В 1862 г. Николай Иванович Костомаров взялся за издание научно-популярных книг для народа, в чем был поддержан Николаем Гавриловичем Чернышевским. Он настойчиво обосновывал и в прессе полезность издания такой литературы. Данное предприятие материально поддержали Лазаревский, Метлинский и многие другие, но вышедший в 1863 г. Циркуляр министра внутренних дел Валуева, запрещавший издание литературы на украинском языке, вынудил его прекратить начатое дело. После 1847 года Н. И. Костомаров постоянно находился под наблюдением тайной полиции.

Основной костомаровской концепцией истории являлось признание у  всех народов “федеративных начал”, из которых должна была сложиться  федерация. Поэтому он придавал большое значение изучению “удельно-вечевого мира” и видел в этом “важнейшую подмогу для уразумения настоящего”, более того — для “практических целей и в настоящем, и в будущем”. С классовой точки зрения костомаровская федералистическая концепция идейно обосновывала борьбу за буржуазную республику или федерацию таких республик.

Николай Иванович Костомаров рассматривал Древнюю Русь не как федерацию, сложившуюся в политическое государство, а с наличием “федеративных начал”, из которых могла бы при определенных условиях сложиться федерация. Можно ли ручаться, замечал ученый, за совершенную прочность и незыблемую крепость новейших таких федераций, на которые указывают в опровержение нам, когда мы прилагаем этот термин к русской истории “удельно-вечевого уклада”, “История Америки, — писал он, — не только Южной, но и Северной, Соединенных Штатов, достаточно дает отрицательный ответ. По мнению. Николая Ивановича Костомарова, коварство и насилие будут в государственных отношениях до тех пор, пока люди не додумаются устроить свое общество “на иных началах”.

В начале 1875 г. Николай Иванович Костомаров тяжело заболел. В это время скончалась его мать Татьяна Петровна. После смерти матери творческую деятельность историка поддерживала А. Л. Костомарова, обвенчавшаяся с ним 9 мая 1875 году. В воспоминаниях о Николае Ивановиче Костомарове довольно часто встречаем замечания по поводу того, что чем крупнее, импозантнее были события и явления конца 70-х — начала 80-х годов, тем упорнее он углублялся в изучение исторического прошлого, полагая, что, “не уразумев настоящим образом этого прошлого, нельзя уразуметь и настоящего”.

Лето 1883 г. Николай Иванович Костомаров провел на Украине. Состояние его здоровья резко ухудшилось, но, несмотря на это, зиму он работал в архиве. Весной 1884 г. Историк снова покинул Петербург и уехал на Украину, его мечтой было окончить жизнь в Киеве. По возвращению в Петербург осенью Николая Ивановича Костомарова уже почти не оставляла болезнь, но он трудился, подготовил к печати “Семейный быт в произведениях южнорусского народного песенного творчества”, а также все необходимые материалы для монографии о Михаиле Васильевиче Ломоносове, начал писать исторический очерк из времен бироновщины, которому суждено было остаться незаконченным.

В марте 1885 г. Николай Иванович Костомаров высказал пожелание еще раз увидеть картину Ильи Ефимовича Репина “Иван Грозный и его сын Иван”, в которой, по его мнению, художественно воспроизведен характер этой исторической личности. В выставочный зал историка внесли на руках и усадили в кресло. По воспоминанию А. Л. Костомаровой, на вопрос находившегося в то время в зале Ильи Ефимовича Репина : “Какого мнения вы об этой картине, Николай Иванович?” — он ответил: ”Да вот такого, что не хотел умереть, не взглянувши еще раз! А я уже был здесь недавно”.

7 апреля 1885 г. Николай Иванович Костомаров умер в Петербурге в доме №4 на Васильевском острове, в своей квартире, долгое время являвшейся местом встреч многих передовых деятелей науки, культуры и искусства.

Внося новые и плодотворные идеи в разработку русской истории, исследуя самостоятельно целый ряд  вопросов в её области, Костомаров, благодаря особенностям своего таланта, пробуждал, вместе с тем, живой интерес  к историческим знаниям и в  массе публики. Глубоко вдумываясь, почти вживаясь в изучаемую им старину, он воспроизводил её в своих  работах такими яркими красками, в  таких выпуклых образах, что она  привлекала читателя и неизгладимыми  чертами врезывалась в его ум. В лице Костомарова удачно соединялись историк-мыслитель и художник — и это обеспечило ему не только одно из первых мест в ряду русских историков, но и наибольшую популярность среди читающей публики.