Судебное усмотрение в семейном праве

Содержание

Введение

Судебное  усмотрение представляет собой предусмотренную  правовыми нормами творческую мотивированную деятельность суда по выбору варианта решения правовых вопросов (предварительных и окончательных, итоговых)               в пределах общих начал законодательства и правоприменения.

Оно пронизывает всякое судебное правоприменение - и отнюдь не только в так называемых «трудных» случаях. Различие -лишь в мере свободы и наборе усмотренческих элементов.

Важнейшие предпосылки  судебного усмотрения составляют                 соответствующие материально-правовые и процессуальные нормы, а также характеристики рассматриваемого дела. Первые, в силу диспозитивности                      и относительной неопределенности предписаний, порождают необходимость «расшифровки» заложенного в них задания, вторые - «приноровления» уже дешифрованных нормативно-правовых текстов к конкретной ситуации.

Пределы судебного  усмотрения заложены в началах законодательства                и правоприменения - в идеях законности, понимаемой максимально широко,             то есть включающих в себя объективность, справедливость, обоснованность, профессионализм и другие характеристики.

В зависимости от характера  нормативной установки усмотрение                 позиционируется через право либо через обязанность -при абсолютном доминировании последней конструкции. В отдельных случаях не исключается их комбинация. Этот вариант по-прежнему является гипотетическим и требует дальнейшего теоретического осмысления, так как идея возможного,              допустимого единства права и обязанности обладает энергетикой,                         разрушающей правовую определенность, логику и технологию построения правовых механизмов. При этом нередко норма (в том числе гражданскопроцессуальная), сконструированная диспози-тивно, сущностно такой не является (или не должна являться), что подтверждается с помощью систематического толкования.

Архитектонику судебного усмотрения, с различной  степенью выраженности и обязательности присутствия в каждом его проявлении, составляют: конкретизация правовых норм через толкование, субсидиарное применение, разрешение коллизий, преодоление пробелов через аналогию закона и права; конкретизация правоотношений посредством ситуационных                и иных относительно определенных норм; процессуальная активность суда                и судебное правотворчество.

Конкретизация является «ключом» к проблеме судебного усмотрения                  и исторически (в рамках развития теории судебного правоприменения),                 и по существу. Понимаемая в широком смысле (конкретизация норм                              и правоотношений), она «обнимает» собою почти все усмотренческое пространство. Процессуальная активность придает судебному усмотрению особое качество, которое в сочетании с другими чертами гражданско-процессуальной формы, постоянно воспроизводит самобытность, оригинальность гражданско-процессуальной деятельности российского суда.

Целью данной работы является анализ судебного усмотрения в нормах семейного права.

1.Понятие судебного усмотрениея

В широком аспекте, полагает, понятия «судебное усмотрение»                            и «судейское усмотрение» могут совпадать, однако в узком понимании,                        по субъекту, они существенно различаются¹.

Категория «судебное усмотрение» охватывает деятельность, осуществляемую не только отдельными судьями, но и всеми другими работниками аппарата суда, а категория «судейское усмотрение» применяется при осуществлении правосудия только судьями. Поэтому не случайно, продолжает автор, А. Барак связывает исследуемый процесс с опытом, интуицией и правовым мировоззрением судьи.

Однако, во-первых, А. Барак  впрямую о данных терминах не рассуждает. Во-вторых, мимоходом все же делает оговорки, позволяющие предположить и развить идею о большем объеме понятия «судебное усмотрение» и, возможно, включенности в него второго термина как части: власть суда зиждется не на мошне, не на оружии, а на моральной санкции устойчивого общественного доверия; из этого вытекает образ судьи                          с завязанными глазами и риторика о том, что решает «суд», а не «судья»². Следует также учесть, что представления А. Барака о сущности и формах усмотрения имеют суженные границы, подвижность которых несколько противоречива: с одной стороны, автор рассматривает усмотрение как полномочие, данное судье, выбирать между двумя и более альтернативами, когда каждая из них законна; с другой стороны, проговаривается о том, что данной деятельностью охватывается и толкование нормы, и применение аналогии, и, в определенном смысле, судебно-прецедентная деятельность.

Соотнесем данную совокупность идей о судебном усмотрении с российской доктриной. Так, И. А. Покровский рассматривал его как «право более свободного толкования, восполнения и даже исправления закона сообразно требованиям справедливости и велениям судейской совести»³. Таким образом, он был склонен выделять три формы усмотрения - толкование, аналогию и правотворчество, пусть и не обозначая часть из них указанными терминами.

Ю. А. Тихомиров отмечает, что усмотрение является одной из осей для ответов на множество правоприменительных ответов, оно - «своего рода юридико-психологическая пружина всего правового механизма, приводящая              в движение все составные части», в аспекте права представляющая «гарантированный законом выбор уполномоченным субъектом вариантов решений и действий в пределах его компетенции». Как юридико-психологический феномен, продолжает автор, усмотрение характеризуется:         1) статусом уполномоченного субъекта; 2) допускаемым динамизмом определения целей и задач, подлежащих разрешению; 3) самостоятельным выбором вариантов решений; 4) осуществлением действий в соответствии                 с решением; 5) осознанием ответственности за последствия решений и действий⁴. Судебное усмотрение можно рассматривать как предусмотренную правовыми нормами творческую мотивированную деятельность суда по выбору варианта решения правового вопроса - в пределах общих начал законодательства и правоприменения.

2.  Норма права как предпосылка усмотрения позиции суда                           в судебном праве

Нравственная  обусловленность семейно-правовой методологии                            в настоящее время актуализируется неоднократно отмеченным нами излишне активным проникновением в нее гражданско-правовых компонентов,                          что усиливает позиции индивидуализма и потребительского интереса, в то время как «золотое правило нравственности» проистекает из учения о должном,                  из приоритета общественного (или группового, например семейного) интереса, а не из комплекса прав и претензий. И тогда, замечает А. И. Бойко, «под несменяемым флагом защиты прав и интересов частника вновь достают из пыльных сундуков старые общинные ценности, срочно монтируют национальную, а не индивидуалистическую идею»⁵. Например, семейные отношения строятся на «чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов»; родители обязаны заботиться о «духовном и нравственном развитии своих детей»; «при назначении ребенку опекуна (попечителя) учитываются нравственные и личные качества опекуна (попечителя)»; суд вправе освободить супруга от алиментной обязанности перед вторым супругом или ограничить ее определенным сроком в случае «недостойного поведения супруга, требующего выплаты алиментов»,                    и т. д (ч. 2 п. 1 ст. 1, ч. 2 ст. 54, п. 1 ст. 63, ст. 92, п. 2 ст. 146 СК РФ).

Как справедливо отмечает Б. М. Гонгало, включение в закон подобных положений, может быть, следует даже приветствовать, однако отдавая себе отчет в том, что «"перевести на юридический язык" такие понятия, как любовь и уважение (в семье) еще никогда не удавалось и вряд ли когда-нибудь удастся».

Ядро семейных отношений (в том числе правоотношений), пишет                А. М. Нечаева, составляет их духовность, нравственные начала поведения человека; семейное право несет архиважную воспитательную нагрузку, выполняет воспитательную миссию по отношению ко всем гражданам,                       а поэтому тяготеет не к экономике (хотя и не может игнорировать ее, «великую и ужасную»), а к нравственным ценностям и нормам о них.

Правовое равенство и неравенство  как парные категории в одинаковой степени противостоят фактическим различиям между людьми. Благодаря праву «хаос фактических различий преобразуется в правовой порядок равенств и неравенств, согласованных по единому масштабу и равной мере». Этот «переоборудованный хаос», имеющий источником бесконечную изменчивость человеческой натуры и постоянство некоторых ее характеристик, воплощается в разнообразные конструкции, строящиеся на основе равного масштаба либо, напротив, механизмов выравнивания через своеобразную правовую «дискриминацию». В ряду классических факторов, формирующих потребность в таких механизмах, яркую и по-прежнему актуальную позицию занимает тендер. Его нельзя ни игнорировать, ни преувеличивать – оба подхода ведут к одному и тому же тупику⁶. В этом вопросе желательна гармония, которая, впрочем, необходима при решении всяких социальных задач. Однако пройти по «лезвию бритвы» и не сорваться в левую пропасть воинствующего феминизма или в правую пропасть консервативного патриархизма, конечно же, нелегко как законодателю, так и правоприменителю (в нашем случае - судье).

В целом нормы семейного  законодательства стремятся к гендерной нейтральности, декларируя и с разной степенью успешности обеспечивая, охраняя и защищая равенство прав мужчины и женщины в браке, родительстве, правоотношениях по материальному содержанию, усыновлению, опеке (попечительству). Но, разумеется, это не всегда объективно возможно,                         а главное -не всегда необходимо.

В институте брака таких  «тонких» мест несколько. Условия законности брачного союза de jure, действительно, гендерно нейтральны. Они перестают быть таковыми на уровне регионального нормативного регулирования брачного возраста (в меньшей степени) и на уровне правоприменительной практики (в большей степени). Первое обусловлено включением в региональное законодательство специальных оснований для снижения брачного возраста ниже нижнего предела (до 15, 14 лет), среди которых к числу обязательных относятся беременность и рождение ребенка⁷. Второе - преобладанием женского акцента среди административных заявителей и среди субъектов процесса, как правило нуждающихся в особой защите.

При этом очевидно, что при рассмотрении дел о признании брака недействительным по основанию прямого или косвенного (дача - получение калыма) принуждения к браку, а также по основанию нарушения условия о брачном возрасте (где необходимо «взвешивать» конструкцию «интересы несовершеннолетнего супруга» - п. 2 ст. 29 СК РФ) судья, реализующий право на усмотрение (в национально-региональных территориях), испытывает давление традиций, религии, общественного мнения, отдельных граждан.

Еще ярче высвечивает  проблема тендера в вопросе о  субъектном составе брачного союза. Во-первых, речь идет о лицах с  неочевидной половой принадлежностью, в том числе транссексуалах. В настоящее время российское административное законодательство и административная практика лояльны               к регистрации перемены пола вследствие соответствующей медицинской операции. При отказе в акте регистрации заинтересованное лицо обращается               с заявлением в суд в порядке особого производства.

Во-вторых, речь идет об узаконении однополых союзов. По этому вопросу судебный корпус опирается на правовую позицию Конституционного Суда РФ              о признании браком только бисексуального союза. Контрпозиция подробно изложена в трудах Н. А. Алексеева, в том числе о допущении «квазибраков» - гражданско-правовых однополых партнерств (как первой стадии узаконения подобных «семейных» союзов).

Гражданско-процессуальные нормы подвержены центростремительным силам (предписания общего типа) и силам центробежным (предписания специализированного типа). Последние составляют группы процессуальных особенностей рассмотрения тех или иных категорий гражданских дел. Нередко их логические и содержательные зависимости от предмета судебной деятельности настолько крепки, что такие процессуальные нормы вступают в процесс «диффузии» с материально-правовыми и втягиваются в их пространство. Именно так обстоит в нашем случае. Не уверены, что подобное решение оптимально - «прописка» элементов процессуальной формы в СК РФ не является системной и эти элементы нередко вступают в коллизию с нормами общего типа.

Нормы ст. 22-23 СК РФ сообщают нам о бракоразводном производстве по взаимному согласию. Поскольку ГПК РФ такого не знает, суд и стороны вынуждены ставить «спектакль» под названием: «Исковой спор о бесспорном» и распределять главные роли по правилам искового производства.

Правила ст. 23 и 24 СК РФ предписывают суду в обязательном порядке одновременно с разводом разрешать вопросы о месте проживания ребенка и его алиментировании, даже если стороны об этом не заявляют. Аналогичная инициатива, связанная со взысканием алиментов, предусмотрена по делам о лишении и ограничении родительских прав, отмене усыновления (п. 3 ст. 70, п. 5 ст. 73, п. 4 ст. 143 СК РФ). В судебной практике и процессуальной доктрине принято квалифицировать данные обязанности суда как право выйти за пределы заявленных требований (в рамках п. 3 ст. 196 ГПК РФ). Однако, во-первых, абсурдно рассматривать обязанность через правомочие (ст. 23-24 СК РФ). Во вторых, как мы неоднократно отмечали в других работах, речь идет                              о совершенно иных материях - об обязанностях суда (ст. 23-24) или его правомочии (п. 3 ст. 70 и др.) возбудить дело по своей инициативе, которая должна была бы как исключение заявляться в норме п. 3 ст. 4 ГПК РФ, но не заявлена. Разумеется, в интересах защиты прав ребенка правоприменителю лучше «делать вид», что правило п. 3 ст. 196 ГПК РФ охватывает и эти случаи (иначе призывы ст. 23-24 СК РФ останутся без судебного внимания) как противоречащие ГПК. В отличие от ранее действовавшей ст. 68 КоБС РСФСР, содержащей исчерпывающий перечень случаев, при наличии которых допускалось уменьшение размера алиментов, взыскиваемых на содержание несовершеннолетних детей, ст. 81 СК РФ такого перечня не содержит, оставляя решение этого вопроса в каждом конкретном случае на усмотрение суда.

Размер этих долей  может быть уменьшен или увеличен судом с учетом материального  или семейного положения сторон и иных заслуживающих внимания обстоятельств.

В случаях, если родитель, обязанный уплачивать алименты, имеет  нерегулярный, меняющийся заработок  и(или) иной доход, либо если этот родитель получает заработок и(или) иной доход  полностью или частично                   в натуре или в иностранной валюте, либо если у него отсутствует заработок и(или) иной доход, а также в других случаях, если взыскание алиментов                        в долевом отношении к заработку и(или) иному доходу родителя невозможно, затруднительно или существенно нарушает интересы одной из сторон, суд вправе определить размер алиментов в твердой денежной сумме.

Размер твердой денежной суммы определяется судом исходя из максимально возможного сохранения ребенку прежнего уровня его обеспечения с учетом материального и семейного положения сторон и других заслуживающих внимания обстоятельств.

Если при каждом из родителей остаются дети, размер алиментов  с одного из родителей в пользу другого, менее обеспеченного, определяется в твердой денежной сумме, взыскиваемой ежемесячно и определяемой судом.

На детей, оставшихся без попечения родителей, алименты взыскиваются и выплачиваются опекуну (попечителю) детей или их приемным родителям. Алименты, взыскиваемые с  родителей на детей, оставшихся без попечения родителей и находящихся в воспитательных или лечебных учреждениях, учреждениях социальной защиты населения и в других аналогичных им зачисляются на счета этих учреждений, где учитываются отдельно по каждому ребенку. Обязанность трудоспособных совершеннолетних детей по содержанию нетрудоспособных нуждающихся в помощи родителей не является безусловной. К числу оснований, полностью освобождающих детей от указанной выше обязанности, СК РФ относит лишение их родителей родительских прав. Однако в тех случаях, когда трудоспособные совершеннолетние дети, к которым предъявлен иск, тем не менее не отказываются от содержания своих лишенных родительских прав родителей либо когда такие родители впоследствии восстанавливаются в утраченных родительских правах, суд принимает решение о выплате алиментов в их пользу.

На усмотрение суда отдан  вопрос о возможности освобождения детей            от обязанности по содержанию своих нетрудоспособных нуждающихся в помощи родителей, если будет установлено, что родители уклонялись от выполнения своих родительских обязанностей: не заботились о всестороннем развитии своих детей, их воспитании, не принимали участия в их содержании.

СК РФ содержит и относительно неколлизионные процессуальные нормы, например об обязательном привлечении в процесс органов опеки                   и попечительства (ст. 78), прокурора (п. 2 ст. 70), об исполнении судебных решений по спорам о воспитании детей, о направлении выписки из вступившего в законную силу судебного решения в орган ЗАГС (ч. 2 п. 2 ст. 25, п. 3 ст. 27, п. 5 ст. 70, п. 6 ст. 73) , кроме того, кодекс изобилует различными обращениями к суду, которые содержатся в собственно семейно-правовых, процессуальных               и «пограничных» (например, о судебной подведомственности) нормах.

3. Судебное усмотрение при рассмотрении дел связанных                            со взысканием алиментов в пользу нуждающегося супруга

Семейно-правовой спор - конфликт, возникший  между участниками семейных правоотношений по поводу субъективных прав и юридических обязанностей, направленный на их возникновение, изменение или прекращение, а также на решение вопроса о подтверждении существования права или его принудительном осуществлении, вытекающий из факта брака и (или) принадлежности к семье, разрешаемый сторонами самостоятельно либо с помощью специализированных государственных органов.

Рассмотрим судебное усмотрение с позиции практики применения семейного права при рассмотрении данной категории дел. В Семейном кодексе Российской Федерации (далее - СК РФ) нередко можно встретить статьи, предоставляющие суду право выбора того или иного варианта решения. Что касается вопросов расторжения брака в судебном порядке, то согласно п. 1 ст. 22 СК РФ расторжение брака в судебном порядке производится, если судом установлено, что дальнейшая совместная жизнь супругов и сохранение семьи невозможны. Насколько широк может быть предел судебного усмотрения по данным вопросам? При всем при этом СК РФ не содержит указаний относительно выполнения данных требований.

Расторжение брака в  судебном порядке при отсутствии согласия одного из супругов на развод обладает существенной особенностью. В данном случае основанием для расторжения  брака является непоправимый распад семьи. Для установления этих обстоятельств  суд должен выявить причины развода. Очевидно, сама возможность констатации непоправимого распада семьи судом вызывает сомнения. Суд при оценке причин развода может руководствоваться только объективными критериями, но применять эти критерии придется не к обобщенным, третьим лицам, а к конкретной супружеской паре. Задача выяснения и определения того, как то или иное обстоятельство в семейной жизни повлияло именно на данного супруга, может ли он (она) после этого продолжать семейную жизнь, практически невыполнима.⁸

В случае, когда речь идет о заочном рассмотрении дел о расторжении брака, когда сторона или стороны просят в письменной форме расторгнуть брак в их отсутствие, судья действует в рамках полной свободы усмотрения в соответствии с законом, не имеющего в данном случае конкретных границ.

В соответствии с п. 1 ст. 24 СК РФ при расторжении брака в судебном порядке супруги могут представить на рассмотрение суда соглашение, отвечающее требованиям, предъявляемым к договорам ст. 420 - 422 ГК, нормам СК, направленным на защиту прав и интересов детей и супругов. В представленном соглашении (договоре) может быть определено, с кем из родителей будет проживать несовершеннолетний ребенок (дети), порядок и размеры выплаты алиментов на детей или нетрудоспособного несовершеннолетнего супруга, также в договоре может предусматриваться порядок раздела общего имущества супругов. Если будет установлено, что данное соглашение нарушает интересы детей или одного из супругов, суд на основании имеющихся доказательств обязан определить, с кем из родителей будут проживать несовершеннолетние дети после развода (п. 2 ст. 24 СК РФ). Опять же в данной ситуации суд сообразно добытым доказательствам должен определить, чьи интересы пострадали или могут пострадать в будущем. Этот выбор суд осуществляет в рамках требований закона.

Исходя из свободы усмотрения суда по разрешению семейно-правовых споров, суд может вынести совершенно противоположные решения по внешне схожим делам, не нарушая при этом закона. Это объясняется в первую очередь тем, что каждая из сторон пытается по-своему преподнести одни и те же обстоятельства, в результате чего оценку суд может дать неодинаковую, ведь зачастую нелегко обнаружить истинные намерения людей. Например, при признании брака недействительным из-за его фиктивности суду необходимо выяснять действительные намерения лиц (лица), заключивших брак, что сделать достаточно трудно.

Еще один пример предоставления суду свободы усмотрения при разрешении семейно-правовых споров можно привести, рассматривая п. 2 ст. 36 СК РФ, который  к собственности каждого из супругов относит вещи индивидуального пользования (одежда, обувь и т.д.), за исключением драгоценностей и других предметов роскоши. Очевидно, возникает вопрос, что считать предметом роскоши. В законе не даны пояснения по этому поводу. Каждая из семей имеет разный материальный достаток, соответственно для одной семьи какая-либо вещь является предметом роскоши, для другой - предметом необходимости, например автомобиль. Отсюда следует сделать вывод, что при рассмотрении данной категории споров судья должен исходить из уровня материальной обеспеченности конкретной семьи.

В спорных ситуациях  определение значительности вклада, увеличивающего стоимость имущества, принадлежащего одному из супругов (ст. 37 СК РФ), опять же всецело зависит  от усмотрения суда, которое приобретает особый смысл в силу различия позиций сторон. Аналогичные ситуации происходят с решением вопросов о принадлежности вещей несовершеннолетним детям при расторжении брака, об отступлении от начала равенства долей супругов в их общем имуществе, когда необходимо определять интересы несовершеннолетних детей одного из супругов.

При рассмотрении семейно-правовых споров по вопросам взыскания алиментов  в пользу нуждающегося супруга (п. 2 ст. 89 СК) решение по каждому конкретному  делу выносится индивидуально, а  прожиточный минимум является лишь условным критерием, как и при определении нуждаемости. Нуждаемость устанавливается в зависимости от конкретных обстоятельств, уровня материальной обеспеченности каждой отдельно взятой семьи. Данные факты определяются судом, рассматривающим конкретный семейно-правовой спор, располагающим доказательствами по делу, доводами сторон и собственным усмотрением.

Усмотрение суда играет большую роль при рассмотрении семейно-правового  спора об освобождении супруга от обязанности по содержанию другого супруга либо ограничении этой обязанности определенным сроком как в период брака, так и после его расторжения в случае недостойного поведения в семье супруга, требующего выплаты алиментов (ст. 92 СК РФ). Законом не указаны рамки возможного достойного и недостойного поведения в семье. Каждая семья имеет свои устои. Что для одной семьи считается нормальным, то для другой может являться недопустимым. Например, супружеская неверность, оскорбления или даже побои со стороны одного из супругов для одной супружеской пары могут быть обыденным явлением, а для другой - являться неприемлемым поведением. При разрешении данной категории семейно-правовых споров суд опирается на нормы морали, нравственности и права, так как недостойным может быть признано и поведение, которое законом не запрещено, но противоречит общепризнанным моральным нормам.

Категория дел о рассмотрении семейно-правовых споров о расторжении  брака характеризуется определенным сочетанием частных и публичных  интересов. В первую очередь это  связано с тем, что суд является носителем публичной власти, осуществляющим свои действия от имени государства. В связи с этим при рассмотрении семейно-правовых споров о расторжении брака данная категория дел приобретает публично-правовой характер. При рассмотрении судом семейно-правовых споров о расторжении брака происходит взаимодействие частноправовых и публично-правовых норм в регулировании общественных отношений. В связи с тем что семейное право относится к системе частного права, а гражданское процессуальное право относится к системе публичного права, при рассмотрении судом дел о расторжении брака возникает проблема баланса частного и публичного интересов.

В современном семейном законодательстве ярко выражены публично-правовые начала регулирования семейных отношений, несмотря на это, большинство семейно-правовых норм направлено на обеспечение частных интересов участников семейных правоотношений. Здесь как раз и возникает одна из форм проявления частного и публичного интересов. При рассмотрении судом дел по спорам, возникающим из брачно-семейных правоотношений, происходит установление оптимального соотношения интересов отдельных членов семьи и государства.

В числе семейно-правовых споров категория дел о расторжении  брака является наиболее распространенной, о чем свидетельствует судебная статистика.⁹ В связи с тем что семейные права граждан представляют собой социальную ценность, считаем необходимым выявить частноправовые и публично-правовые аспекты расторжения брака в суде, так как их исследование с точки зрения семейного и гражданского процессуального права имеет не только теоретическое, но и прикладное значение.

Исходя из принципа добровольности брачного союза мужчины                           и женщины, закрепленного в п. 3 ст. 1 СК РФ, волеизъявление лиц заключается в свободе не только на заключение, но и на прекращение брака, что подтверждает п. 2 ст. 16 СК РФ, согласно которому брак может быть прекращен путем его расторжения по заявлению одного или обоих супругов. Отсюда вытекает, что супруги сами принимают решение, расторгать им брак или нет. Но в то же время условия вступления в брак и основания его расторжения четко регламентируются государством, что выражается в определении условий, порядка, установлении органов, производящих расторжение брака. Вмешательство государства объясняется тем, что нередко затрагиваются интересы несовершеннолетних детей. Согласно п. 1 ст. 21 СК РФ в семье, где есть общие несовершеннолетние дети или один из супругов возражает против развода, брак расторгается только судом. В данном случае необходима более глубокая оценка сложившейся семейной ситуации, которую призван дать суд. Либо в определенных законом случаях брак может быть расторгнут органами записи актов гражданского состояния.

Отсюда следует сделать  вывод, что при рассмотрении судом дел о расторжении брака присутствуют как публичные, так и частные интересы. Интересы супругов при расторжении брака, их несовершеннолетних детей носят частноправовой характер. Суд, являясь органом публичной власти, при решении вопроса о расторжении брака обеспечивает установление баланса государственных и частных интересов, ведь интерес государства основан на конституционном постулате о защите материнства и детства, главная задача которого заключается в принятии мер по сохранению брака.