Инженеры
без образования
Страна
не готова к технологическом
прорывам - их просто
некому осуществлять
За последние
годы из нашего обихода как-то совсем
исчезло выражение «инженерная
мысль». И это неудивительно. Россию
уже давно не рассматривают, как
страну, способную на технологические
прорывы. В отчете Всемирного экономического
форума за 2010 год мы оказалась на
77 месте в рейтинге технологических
развитых стран, уступая африканской
Гамбии. А ведь в советское время,
находясь в научной изоляции, наши
инженеры были «впереди планеты всей».
Взять хотя бы космический челнок
«Буран», в ходе проектирования которого
были разработаны 400 глобальных научных
открытий и изобретений. 1500000 инженеров
сделали техническое чудо. К примеру,
автоматическое управление полетом
от старта до посадки, продемонстрированное
«Бураном», до сих пор так и
не реализовано в «Спейс Шаттл».
Многие военные эксперты уверены, что
единственный полет «Бурана» остановил
гонку вооружений в космосе.
Теперь
о всех достижениях инженерной и конструкторской
мысли приходится только вспоминать. Цепная
реакция, последовавшая за развалом промышленности
и науки, привела к развалу в стране и инженерного
образования. А это, без всякого преувеличения,
является уже угрозой национальной безопасности.
Без современных технологий, разработанных
в национальных инженерных центрах, страна
обречена на разруху.
Сегодня
в России действуют 442 политехнических
государственных и 113 негосударственных
вузов. О том, каких специалистов
они штампуют, можно судить по
данным журнала «Инженерное образование».
В мае
прошлого года в рамках проекта
«Разработка и апробация системы
мониторинга удовлетворенности
работодателей качеством принимаемых
выпускников высших учебных заведений»
было проведено анкетирование
об удовлетворенности качеством
подготовки выпускников. В опросе
приняли участие по 2 специалиста
10 крупнейших предприятий-работодателей
г. Кирова в области машиностроения,
связи и IT-технологий, биотехнологий
и энергетики. В анкете представители
работодателя должны были оценить
качество подготовки выпускников
по 7-бальной системе. Большинство
оценок было поставлено в интервале
3 – 5 баллов.
Другими словами,
на выходе мы
получаем тысячи
и тысячи псевдоинженеров
Однако
чиновники из ведомства Фурсенко
уверены, что проблему политехнического
образования можно решить бумаготворчеством
и карательными мерами. Возможно,
сверху, с высоты министерских
доходов, виднее, но внизу, на
уровне учителей и рядовых
преподавателей ВУЗов ситуация
с зарплатами доведена до такого
абсурда, что, если быть честным,
то после уроков нужно идти
на паперть и просить милостыню.
Тогда, как чиновники и их
кумы-бизнесмены привозят детей
в школы на джипах, с миллионными
ценниками. Всё это вызывает
массовый скрытый социальный
протест педагогов и нежелание
проводить в жизнь «реформы
Фурсенко». Именно поэтому инструкции
и прочие образовательные кодексы,
выдуманные в минобразовании, вступают
в противоречие с реальной жизнью.
«Если
менеджер в крупном супермаркете
зарабатывает больше инженера
ЦАГИ или СибНИА, то вероятность
появления новых «Буранов» и сверхзвуковых
самолетов ничтожно мала, - говорит директор
Аккредитационного центра Ассоциации
инженерного образования России, профессор
Сергей Иванович Герасимов. - У нас не стало
рождаться меньше талантливых детей. Но
мало кто из них поступает на инженерные
программы. К сожалению. Таков фундаментальный
закон природы – закон сохранения».
По словам
профессора Герасимова, «фактически,
вопрос стоит о перераспределении
интеллектуального ресурса нации
(5-7 % талантливых людей, определяющих
технологическое будущее страны)
по актуальным для государства
направлениям. Те люди, которые сделали
«Буран», ТУ-144, доставили Гагарина
в космос, когда учились в институтах,
ничего об этих вещах не
знали. Им преподали такие фундаментальные
знания, которые позволили решить
подобные задачи через десятки
лет. Сегодня фундаментальных
знаний недостаточно, и одна из
главных задач вуза – научить
человека учиться, самостоятельно
добывать знания и реализовывать
их на практике. Мало знать
и уметь – важно каждодневно
проявлять эти качества в жизни.
Сегодня невозможно «научиться»
за пять лет на всю оставшуюся
жизнь, потому что завтра и
знания и технологии будут новые».
Но как
добиться этого при нынешней
системе образования, погрязшей
в коррупции и непрофессионализме?
Насколько мы отстали в подготовке
инженерных кадров от других
стран? На эти и другие вопросы
«СП» попросила ответить доктора
технических наук Сергея Ивановича
Герасимова.
«СП»: -
В чем принципиальная разница советской
инженерной школы и сегодняшней? Давайте
исходить из оценок недавнего прошлого.
Итак, советский инженер – это:
выдержавший
высокий конкурс на вступительных
экзаменах (математика, физика, химия,
сочинение);
прошедший
полноценные летние практики на ведущих
предприятиях своего региона;
проучившийся
не менее 5 лет в лабораториях,
оснащенных современным по тому
времени, оборудованием;
получивший
распределение на работу по специальности
с приемлемой, по отношению к окружающим
специалистам, зарплатой.
- Если прибавить
к выделенным выше словам отрицательную
приставку «не», то получим сегодняшнюю
действительность.
Действенным
стимулом устранения такой негативной
приставки может стать только
повышение престижа и заработной
платы инженера в реальном секторе
экономики.
И еще.
Советский инженер действовал
в условиях замкнутой самодостаточной
экономической системы, а сегодня
глобализация – не просто лозунг
или декларация, это неоспоримый факт.
«СП»: - Не секрет,
что преподаватели погрязли во взятках,
не это ли причина образовательной
катастрофы?
- Не думаю,
что «причина образовательной
катастрофы» кроется во взятках
и что все поголовно преподаватели
«погрязли во взятках». Безусловно,
проблема существует. И бороться
с ней обществу достаточно
просто. Попросите объяснить количество
дорогих иномарок, припаркованных
на территории университетов,
при средней зарплате доцента
в 20 тыс. руб., а профессора –
30 тыс. руб. Всему этому есть
определение – коррупция, и
в цивилизованных странах с этим
борется полиция.
«СП»: - Получается,
мы в глубокой яме?
- Да, инженерное
образование находится в состоянии
глубокого системного кризиса.
В ноябре-декабре 2010 года и
в январе 2011 года мы провели
ряд семинаров-тренингов для руководителей
инженерных вузов ряда федеральных
округов. Участникам было предложено
выбрать оценки из следующего
ряда: системный и глубокий кризис;
критическое состояние; временное
ухудшение (стагнация); удовлетворительное
состояние; хорошее состояние;
другое. Так вот, более половины
экспертов оценили состояние
инженерного дела как критическое
или находящееся в глубоком
системном кризисе. Считали, что
инженерное дело в нашей стране
находится в состоянии стагнации
27% экспертов. И только 15% признали
его удовлетворительным. Кстати, не
было ни одного участника тренинга,
кто бы выбрал из предложенного
ряда формулировку «хорошее».
Должны
быть приняты системные меры
не только в сфере высшего
образования, но и в школе,
бизнесе, экономике, политике. Реалии
школьной образовательной программы
таковы, что техника и технологии
не являются приоритетами. В прошлые
годы менее 30% школьников изъявили
желание сдавать ЕГЭ по физике.
Это означает, что остальные 70%
учеников не видят своё будущее
в системе техники и технологии!
В структуре российского экспорта
только 5% машин и оборудования (в
60–70-е годы этот показатель
превышал 20%). Это ли не стыд? В
Соединённых Штатах в 2009 году
этот показатель был на уровне
34%, в Японии – 62-х, в Южной Корее
– порядка 50-ти.
«СП»: - В
чем разница между преподаванием
на Западе и у нас?
- По формальному
признаку – разницы никакой.
Существуют лекции, лабораторные
занятия, семинары. Но отсутствуют
такие виды работ, как практические
занятия, где студенты учатся
решать задачи. Зачастую студенты
тратят время не на творческую
деятельность за столом в библиотеке,
а сидят в Интернете и пытаются
найти готовые решения заданных
им курсовиков. И находят! Особенно это
относится к заочникам. Сегодня у нас в
стране модно иметь высшее образование.
Говоря об инженерном образовании, не
стоит путать два понятия – люди с дипломом
инженера и настоящие инженеры. И вот здесь
начинается наше отличие от Запада. В русском
языке существует путаница со словом «инженер».
Мы за одной партой в вузе готовим специалистов
в области техники и технологии, которые
будут заниматься проектированием (Engineering),
изготовлением (Technology) и эксплуатацией
различных машин и конструкций. И все это
инженеры. Кто где себя сможет проявить…
На Западе образовательные программы
в области Engineering и Technology различны. Тем
самым обеспечивается большая профилизация
в подготовке специалиста. А уж инженером
человек становится только после процедуры
сертификации, причем не на всю жизнь,
как в России, а только на 5-7 лет.
Сегодня
правила игры не те, что были
50 лет назад. При трудоустройстве
на ответственные должности в
компании мирового уровня, совместные
предприятия и инжиниринговые
центры, российские инженеры не
являются сильными конкурентами
западным, поскольку не сертифицированы
по международным стандартам
и не зарегистрированы в международных
регистрах. Это все чаще приводит
к проблемам при привлечении
инвестиций для развития производства
и при участии в международных
тендерах на получение заказов.
В России очень мало образовательных
программ, аккредитованных по международным
стандартам, и это резко ограничивает
конкурентоспособность российских
технических вузов на мировом
рынке образовательных услуг.
Таким
образом, de jure, а во многих случаях и
de facto, существует проблема несоответствия
качества высшего профессионального образования
в области техники и технологий, а также
компетенций занятых на производстве
инженеров требованиям международных
стандартов.
«СП»: - Введена
двухступенчатая система образования.
Оправдана ли она? Или это дань западной
моде?
- Перейдя
на подготовку бакалавров и
магистров, мы через некоторое
время потеряем сертифицированных
специалистов - инженеров, у кого
в документах об образовании
обозначена квалификация «инженер».
Многие представители высшей
школы и работодатели считают,
что это чревато тяжелыми последствиями,
как для промышленности, так и
для сообщества конструкторов
и технологов. Как эта проблема
решается в технологически и
технически развитых странах,
таких, например, как Япония, США,
Великобритания, где издавна инженерный
корпус формируется на базе
бакалавров и магистров? В первом
приближении довольно просто. В
каждой из этих стран существует
система сертификации инженерных
квалификаций. В России пока такой
системы нет.
С другой
стороны, растеряли мы еще не
все. В 30-40 лучших российских
вузах готовят неплохих специалистов.
Но разгадать их главную «буржуинскую
тайну» - как при достаточно скромных учебниках
и соизмеримом с нами количестве контактных
учебных часов, у них получаются «Мерседесы»,
а мы по-прежнему производим «Жигули»,
пока не удается.
«СП»: - Часто
слышится мнение, что «даже Китай
нас обогнал». Так ли это?
- Китай
– он разный. Глядя на третий
терминал Пекинского международного
аэропорта и на здание Тайпей
101 (высота более 570 м) на Тайване, понимаешь,
что называться китайским инженером не
стыдно. Бог наградил нас огромной территорией
с богатейшими ресурсами и тем самым ввел
в искушение «почивать…». Чем раньше мы
«проснемся», тем лучше будем жить. Однако
велик риск и «не проснуться».
«СП»: - Как
вы оцениваете действия лиц, от которых
зависит качество инженерного образования.
- У нас
крайне низка профессиональная
квалификация людей, принимающих
управленческие решения. Мы знаем,
что надо сделать, чтобы стать
доктором наук, профессором. А
кто становится деканом, проректором,
ректором, министром? Кто их учит
грамотно управлять людьми, финансами,
ресурсами, проектами?
