Преступления против семьи и несовершеннолетних

Содержание

Введение

Глава 1. Общая характеристика преступлений против семьи и несовершеннолетних

1.1. История становления и развития  института преступлений против  семьи и несовершеннолетних

1.2. Понятие и виды  преступлений против семьи и  несовершеннолетних

Глава 2. Особенности отдельных  составов преступлений против семьи  и несовершеннолетних

2.1. Вовлечение в преступление  несовершеннолетних

2.2. Ответственность за  подмену ребенка, незаконное усыновление  (удочерения) и разглашение тайны  усыновления (удочерения)

2.3. Характеристика состава  преступления совершаемого с  неисполнением или ненадлежащим  исполнением обязанностей по  воспитанию

Глава 3. Вопросы совершенствования  уголовного законодательства в части  защиты интересов семьи и несовершеннолетних.

3.1. Практика применения норм уголовного права о преступлениях против семьи и несовершеннолетних

3.2. Недостатки правового  реагирования ответственности за  преступления против семьи и  несовершеннолетних и способы  их преодоления

Заключение

Список литературы

 

Введение

Современная криминальная ситуация в России обусловила повышенный интерес уголовного законодательства к проблеме охраны интересов семьи и формирования личности несовершеннолетнего.

Именно поэтому, в настоящее  время, проблема преступлений против семьи и несовершеннолетних, является наиболее актуальной проблемой в нашей стране.

Понятие семьи и прав несовершеннолетних детей принадлежит  к числу таких понятий, вокруг которых на протяжении многих веков  скрещиваются лучшие умы человечества, потому что семья и, соответственно дети, которые рождаются и проживают в этой семье – это основа каждого общества.

Одним из приоритетных направлений  социальной политики Российской Федерации  является охрана прав семьи и детей.

Статья 38 Конституции Российской Федерации гласит: «Материнство и детство, семья находятся под защитой государства. Забота о детях, их воспитание – равно право и обязанности родителей».1

В последние годы растет детская преступность, увеличивается  количество детей, лишенных родительской опеки, умственно неполноценных детей. Постоянно увеличивается число детей – беженцев. В некоторых районах из-за непродуманной экономической политики сложилось катастрофическое положение с детским питанием. И наряду с этими проблемами, в последнее время увеличивается число преступлений, совершаемых против семьи и несовершеннолетних, в большинстве своем, умышленных преступлений.

Цель дипломной работы заключается в рассмотрении правовой характеристики преступлений против семьи и несовершеннолетних.

Задача работы состоит в рассмотрении понятия семьи, несовершеннолетних в общем смысле; общая характеристика преступлений против семьи и несовершеннолетних; исследование конкретных групп преступлений против семьи и несовершеннолетних; рассмотрение вопросов ответственности различных лиц за преступления, совершаемые против семьи и несовершеннолетних.

Объектом исследования являются общественные отношения, возникающие по поводу уголовно-правовой охраны семьи.

Предмет исследования составляют нормы уголовного законодательства, регламентирующие преступления против семьи.

Методология и методика исследования. Методологической основой исследования являются общенаучные методы познания, а также ряд частно-научных методов: историко-юридический, системно-структурный, сравнительно-правовой, формально-логический и другие.

Использовались социологические приемы в том числе - изучение материалов судебной практики.

Нормативную базу работы составили: Конституция РФ, уголовное законодательство РФ, проанализированы материалы судебной практики.

Теоретической основой исследования явились научные труды отечественных ученых в области уголовного, гражданского и семейного права права, а также иные литературные источники и материалы периодической печати, относящиеся к проблемам дипломной работы, в той мере, в какой они были необходимы для возможно более полного освещения вопросов избранной темы.

 

 

Глава 1. Общая  характеристика преступлений против семьи  и несовершеннолетних

 

1.1. История  становления и развития института  преступлений против семьи и  несовершеннолетних

Анализ историко-правовых аспектов какой-либо темы в юриспруденции традиционно начинают с одного из древнейших кодифицированных нормативно-правовых актов Русского государства - Русской Правды.

При этом, однако, упускается из виду тот факт, что наряду с  ней, а в особенности до ее издания, регуляция общественных связей на Руси осуществлялась при помощи норм неписаного, обычного права. Обычай есть выработанное самим обществом, аутентичное выражение мнения этого общества о правилах поведения в той или иной ситуации.

В силу присущего демократизма обычаи не требуют особой системы  для собственного соблюдения, они  реализуется людьми полностью без  лишних рассуждений, в силу того, что  созданы самим обществом.2

Однако эти нравственные и с современных позиций предписания  в дохристианскую эпоху соседствовали с довольно жестокими обычаями, наличие которых было обусловлено природным стремлением к выживанию, самосохранению любой ценой.

У Н.М. Карамзина, виднейшего историографа XVIII в., мы встречаем описание следующих славянских обычаев: «всякая мать имела у них право умертвить новорожденную дочь, когда семейство было уже слишком многочисленно, но обязывалась хранить жизнь сына, рожденного служить отечеству. Сему обыкновению не уступало в жестокости другое: право детей умерщвлять родителей, обремененных старостью и болезнями, тягостных для семейства и бесполезных сограждан».3

В этих же целях, а также  для того, чтобы обеспечить выживание  собственного потомства, уже выросшие дети позволяли себе убийство родителей. «При господстве материальной силы, при необузданности страстей, при стремлении юного общества к расширению, при жизни в постоянной борьбе, в постоянном употреблении материальной силы нравы не могли быть мягки».

Уголовное право Древней  Руси в качестве своих источников имело международные договоры, обычаи, Русскую Правду, Церковные Уставы Великих князей, Кормчую книгу.

Регулируя определенные участки общественных отношений, путем  установления ряда уголовно-правовых запретов, указанные акты в совокупности с обычаями составляли весьма стройную, отвечающую уровню развития общества и государства систему уголовно-правовых норм, которой уже был известен принцип дифференциации ответственности в зависимости от возраста, жертвы и ее родственных отношений с виновным.4

Так, согласно ст. 7 Пространной редакции Устава князя Ярослава: «Ажедевка засядет великих бояр, митрополиту 5 гривен золота, а меньших бояр - гривна золота, а нарочитых людии - 12 гривен, а простои чади - рубль».

Эта норма налагала на родителей различные штрафы (в  зависимости от их социальной принадлежности) в случае, если они не выдадут вовремя замуж своих дочерей.

По словам Я.Н. Щапова, такое предписание, неизвестное  византийскому праву, отражало переход  в церковное право древнего обычая восточнославянского общества, согласно которому старшие члены семьи несли ответственность за обеспечение младших после своей смерти.5

Для детей женского пола этот обычай был полезен вдвойне.

Во-первых, женщина не признавалась самостоятельным членом общества, и ей был необходим наставник, «поводырь», до замужества таковым являлся отец, а после - муж. В случае же отсутствия мужа (но не вдовства) положение женщины было весьма неблаговидным. Во-вторых, дочери были ущемлены в правах наследства, а потому их финансовое, материальное обеспечение после смерти отца должно было лечь на плечи мужа, отсутствие которого приводило к резкому ухудшению ее уровня жизни. Таким образом, перед нами уникальная норма «двойного действия», обеспечивавшая и социальные, и имущественные права девочек в древнерусском обществе.6

Итак, на начальном этапе  существования Русского государства  и права обнаруживается лишь зарождение некоторого интереса властей к проблеме ответственности за преступления против семьи. В силу логики развития уголовного права такой интерес появлялся в большей степени в виде создания правовых запретов на отдельные формы поведения, объективно причинявшие вред семье. Значительная часть интересов семьи оставалась за рамками уголовно-правовой охраны, что являлось свидетельством имевшейся иерархичности общественных отношений, социальных благ и интересов, которая проявлялась «в отнесении или не отнесении социальных интересов к сфере, охраняемой уголовным правом, в определении преимущественного места среди всех уголовно-правовых норм нормам, обеспечивающим защиту наиболее важных отношений этой сферы, в увеличении строгости наказаний, назначаемых за посягательства на такие отношения».7

Дальнейшее развитие норм об ответственности за преступления против семьи связано с изданием Уложения царя Алексея Михайловича - (Соборного Уложения) 1649 г. и с Новоуказными статьями о татебных, разбойных и убийственных делах 1669 г.8

Текст Уложения разделен на главы, в которых сгруппированы  составы преступлений, объединенные общим субъектом или объектом преступления, видом применяемого наказания или другими схожими чертами. И хотя принцип общности составов преступлений больше прослеживается, чем соблюдается, именно попытка объединения схожих составов привела к кодификационной обработке и сведению воедино статей, устанавливающих ответственность за преступления против ближайших родственников (прообраз преступлений против семейных прав граждан). Они объединяются в главе XXII, посвященной в основном преступлениям против личности.

Глава имеет название «Указ за какие вины кому чинити смертная казнь, и за какие вины смертию не казнити, а чинити наказание» и содержит нормы только уголовного права.

Отражая реальности феодального  уровня развития общества, в главе  закрепляются неограниченные права  родителей по отношению к детям, а мужа, как главы дома, еще и в отношении жены. В частности, дети ни при каких обстоятельствах не имели права обращаться с жалобами (челобитными) на родителей и подлежали за это торговой казни с последующей выдачей родителям (ст. 6).

То же наказание назначалось  за грубость или нанесение побоев родителям, самовольное завладение их имуществом, не почитание и отказ кормить престарелых родителей (последний состав преступления существовал со времен Устава Ярослава, он периодически исключался из российского уголовного закона, затем снова возвращался; он тождественен ныне существующему составу ч. 2 ст. 157 УК РФ).9

Эпоха Петра I, характеризовавшаяся  ломкой традиций московского государства  и зарождением новой европеизированной  российской культуры, ознаменовалась определенным позитивным поворотом в отношении семьи, прежде всего, поворотом со стороны государства.

Источником уголовного права оставалось Уложение Алексея  Михайловича.

В то же время законотворческая деятельность Петра I, привела к появлению  некоторых уголовно-правовых норм, закрепленных в Воинском (1716) и Морском (1720) артикулах, среди которых были нормы и о семьи.

Номенклатура преступлений против семьи на протяжении XVIII столетия постепенно пополнялось, причем как  за счет формулирования составов правонарушений законодателем, так и большей частью посредством создания судебных прецедентов.10

Представленный анализ отечественного законодательства X-первой трети XIX в. свидетельствует о достаточно устойчивой тенденции расширения сферы  применения уголовного закона для охраны интересов семьи, что применительно к предмету исследования нашло выражение в увеличении количества нормативно-правовых актов и коренном изменении их содержания под воздействием идей гуманизма и просвещения.

Том XV Свода законов  не только подвел черту, предшествующему этапу развития русского уголовного законодательства, но и во многом определил ориентиры его дальнейшей эволюции. Впервые осуществив институционализацию правовых норм, он объединил их в главы и разделы, определяя принадлежность, значение норм и объекты уголовно-правовой охраны.11

Трансформации законодательства определялись изменением социального  отношения к детству в России второй половины XIX столетия, утверждением гуманистических и демократических  начал в обществе. Данные факты  детерминировали и изменение Особенной части уголовного закона.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных во всех своих редакциях сохранило заложенную в Т. XV Свода законов 1832 г. издания  структуру Особенной части, которая  охраняла интересы семьи как в  специально выделенных главах о преступлениях против семьи и против воспитания юношества, так и в иных нормах, предусматривавших ответственность за преступления против детей, основной состав которых в качестве обязательного признака включал несовершеннолетних или малолетних потерпевшего.

Таким образом, охрана интересов  семьи нормами Особенной части  уголовного законодательства осуществлялась в трех направлениях:

1. криминализация деяний, имевших основным объектом интересы  семьи и воспитания несовершеннолетних;

2. криминализация деяний, нарушавших какой-либо объект охраны в случае совершения их против несовершеннолетних;

3. дифференциация ответственности  за преступления против семьи  путём конструирования квалифицированных  составов.

Группа норм, защищавшая интересы семьи в России второй половины XIX в., содержалась в Разделе XI «О преступлениях против прав семейных».12

Он включал в себя четыре главы: первую - о посягательствах  на охраняемые законом «условия прочности  и чистоты супружеского союза»: вторую - о нарушениях прав и обязанностей родителей в отношении детей или наоборот; третью - о преступлениях против «союза родственного» и четвертую - о злоупотреблении властью опекунов и попечителей. Подобное строение раздела элементарно объяснялось составом семьи, в которую входили союз супружеский и союз родителей и детей.

Так, первая глава защищала не столько несовершеннолетних, сколько  установленный порядок заключения брака, вторая - охраняла интересы несовершеннолетних лишь в первом отделении, обозначенном «О злоупотреблении властью родительской», ее почти дублировала глава четвертая; третья глава защищала в основном интересы воспроизводства населения.

В интересах настоящего исследования целесообразно рассмотреть  нормы о нарушении власти родителей, которые непосредственно затрагивали интересы семьи, подмене младенцев с целью скрыть их происхождение или состояние либо без таковой (ст. 1856-1858), а также об оставлении у себя неизвестного либо известного младенца (ст. 1859).

Большинство исследователей рассматривали указанные преступления в качестве самостоятельных деликтов. Однако историк Есипов В.В. полагал, что похищение, подмена и самовольное удержание представляют собой три формы одного деяния - похищения детей в широком смысле слова.13 Сами преступления также трактовались не однозначно.

К примеру, учёный Познышев С.В. под похищением понимал «противозаконное взятие ребенка от его родителей  или лиц и учреждений, заступающих  место родителей, с намерением навсегда изъять его из-под охраны и власти означенных лиц или учреждений и навсегда лишить последних этого ребенка», полагая, что взятие с иными целями не является похищением. Аналогичные цели могла преследователь и подмена ребенка.

Именно тождественность  намерений позволила В. В. Есипову  приравнять подмену к похищению. Под подменой, так же, как и в современном законодательстве, понималась замена ребенка одной матери ребенком другой. При этом так же остро, как и сейчас, стояла проблема определения возраста потерпевшего.

 Познышев С.В. писал,  что подмена может иметь место  «лишь в отношении детей самого нежного возраста, не указывая его при этом».14

Есипов В.В. указывал, что «только лишь младенец или  дитя могут не иметь представления  о своем происхождении или  о своих родителях…Ввиду сего преступления эти могут быть учинены  только над детьми в самом раннем их возрасте, примерно не более 7 лет, в зависимости от большей или меньшей развитости ребенка».

Таким образом, получалось, что «подмена и похищение возможны по общему правилу лишь в отношении  новорожденных или грудных младенцев либо в порядке исключения и в отношении детей более старшего возраста, пока мать не ознакомилась с ребенком или ребенок не освоится со своим настоящим положением». Что касается похищения детей старше 7 или 10 лет, то здесь справедливо полагалось, что оно возможно только в форме насильственного задержания, что образует совершенно иной состав преступления.

Практически аналогично решался вопрос относительности  возраста потерпевшего при оставлении ребенка, с той лишь разницей, что  его минимальный порог повышался до того момента, с которого ребенок мог самостоятельно ходить.

Норма, предусматривавшая  ответственность за оставление ребенка, имела достаточно сложную юридическую  конструкцию. В первой, второй и третьей  частях ее говорилось об оставлении у  себя неизвестного ребенка на различный срок, соответственно: до одной недели, более одной недели и в течение месяца.

Субъектом рассматриваемых  преступлений могло быть любое лицо, за исключением родителей и опекунов ребенка.

Статистика того времени  свидетельствует, что среди осужденных за похищение или подмену младенцев 66% составляли женщины.15

Сложившаяся в начале XX в трехкомпонентная система уголовно-правовой охраны семьи с точки зрения своей  формы и содержания, являлась весьма совершенной и в целом соответствовала мировым стандартам.

Таким образом, несмотря на известную декларативность правовых норм в России XIX столетия, их содержание в части охраны интересов семьи  в целом соответствовало научным  представлениям об идеале уголовно-правовой защиты семьи и детства, отражало общеевропейскую тенденцию повышения качества этой зашиты и стало своего рода классическим образцом, определившим дальнейшее направление развития ювенального уголовного права России.

Октябрьские события 1917 г. не только прервали процесс поступательного развития российского общества, став в какой-то мере подтверждением несостоятельности патерналистской первоосновы российского государства, но и направили его в принципиально новое русло, провозгласив в качестве идеалов социального устройства государственную собственность, равенство сословий и полов, секуляризацию власти и быта.

В подобных условиях революционной  модернизации страны, предлагавшей решительный  и бескомпромиссный отказ от всего, что было связано с монархическим  прошлым, коренную перестройку претерпели и интересующие нас социальные институты семьи и права.16

Уголовный кодекс РСФСР, принятый в 1922 г., согласно ст. 5 имел своей  задачей «правовую защиту государства  трудящихся от преступлений и от общественно  опасных элементов» и осуществлял  эту защиту «путем применения к нарушителям революционного правопорядка наказания и других мер социальной защиты».

Следует отметить, что  Особенная часть УК РСФСР характеризовалась  незначительной проработкой проблем  охраны интересов семьи состояло «в укреплении правового порядка Советского государства, в защите социалистической законности от общественно опасных элементов, в охране новой, социалистической экономики, интересов рабочих и крестьян, завоеваний пролетарской революции и социализма».17

Кодекс не уделял особого внимания проблеме уголовно-правовой охраны личности в силу идеологических штампов о государственных и общественных интересах.

Тем более Кодекс не мог  определить самостоятельным объектом охраны интересы развития семьи, поскольку  законодателем не допускалась и мысль о том, что они могут быть нарушены в советской семье, советскими родителями, придерживающимися качественно новых и передовых, по сравнению с дореволюционными средствами и методами воспитания и заботы о детях.

Исключалась и возможность  нарушения интересов детей в советских учреждениях, поскольку они являлись проводниками государственной политики.

Таким образом, становится понятным отказ законодателя от вычленения в структуре Уголовного кодекса  самостоятельной главы о преступлениях  против семьи, который сохранился вплоть до 1996 г. Тем не менее, говорить о том, что Особенная часть УК была совсем равнодушна к обеспечению интересов семьи нельзя.

В самостоятельной статье (ст. 165-а) законодатель установил ответственность  родителей за нарушение обязанностей по содержанию детей. Наказание в виде принудительных работ или лишение свободы сроком до 6 месяцев со штрафом до 500 рублей грозило тем из них, кто не уплачивал алименты (средства на содержание детей) и вообще оставлял несовершеннолетних детей без надлежащей поддержки.

Эта норма была справедливо  значительно жестче аналогичной  нормы современного УК, поскольку  не требовала ни наличия судебного  решения о взыскании средств, ни злостности уклонения от их уплаты.

Существенной гарантией  охраны несовершеннолетних от посягательств внутри семьи была и ст. 46, которая причисляла к числу возможных мер социальной защиты лишение родительских прав, которое, могло иметь место при «неправомерном их осуществлении» (ст. 153 Кодекса законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве).18

Рассмотренная система  уголовно-правовых норм просуществовала  неизменной до 1926 г. когда был принят второй УК РСФСР. Вместе с тем принципиальных изменений в нее новый Кодекс не внес.

 

 

 

Его появлению предшествовало образование СССР и издание Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г. Собрание законов и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства СССР. -1924 г.- № 24.- Ст. 205.19

Перечень преступлений, нарушающих интересы формирования личности несовершеннолетних, был в первоначальной редакции УК 1926 г. практически идентичным перечню УК 1922 г. Несколько позднее была конкретизирована ст. 165-а УК (1922 г.) в Уголовном кодексе РСФСР 1926 г. В частности, в ней была предусмотрена ответственность за злостное, несмотря на имеющеюся возможность, уклонение от платежа присужденных судом средств на содержание детей и за оставление родителями малолетние детей без всякой поддержки, а равно за понуждение детей к нищенству.

В 1928 г. защищая имущественные интересы детей, Постановление СНК предусмотрело, что обращение родителями или лицами, их заменяющими, в свою пользу средств, отпущенных государственными или общественными организациями на содержание детей, должно влечь за собой уголовную ответственность СУ РСФСР. - №44.- Ст. 330. (вероятно, по статьям о присвоении и растрате чужого имущества).

Тогда же Постановлением ВЦИК и СНК была изменена редакция ст. 120. 121, предусматривавших ответственность  за должностные преступления. Учитывая, что в 1926 г. Кодекс законов о браке, семье и опеке восстановил институт усыновления, а понятие должностного лица трактовалось весьма широко, эти две нормы выступали гарантией соблюдения интересов детей при усыновлении.20

27 октября I960 г. Верховный  Совет РСФСР утвердил новый уголовный кодекс РСФСР, в котором получили дальнейшее развитие многие законодательные решения, оформившиеся к середине XX столетия.

УК РСФСР 1960 г. не знал самостоятельной главы о преступлениях  против семьи нормы, защищавшие ее, были рассредоточены по нескольким главам, причем традиционно несовершеннолетие потерпевшего учитывалось в них либо в качестве квалифицирующего признака, либо в качестве условия криминализации деяний. Однако наиболее значимыми в деле охраны интересов подрастающего поколения необходимо считать следующие нормы.21

Статья 122 устанавливала  ответственность за злостное уклонение  родителей от уплаты по решению суда (а в дальнейшем и по постановлению  народного судьи) средств на содержание несовершеннолетних детей или от содержания состоящих на их иждивении совершеннолетних, но нетрудоспособных детей. При этом понятие злостного уклонения определялось не в самом УК, а в Постановлении № 46 Пленума Верховного Суда РСФСР от 19 марта 1969 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 122 УК РСФСР», в соответствии с которым под уклонением родителей от уплаты средств на содержание детей следовало понимать не только прямой отказ от уплаты присужденных судом алиментов, но и сокрытие лицом своего заработка, смет работы или места жительства с целью избежать удержаний по исполнительному листу, уклонение с той же целью от трудовой деятельности и другие действия. Вопрос о злостности уклонения должен был решаться судом в каждом конкретном случае с учетом продолжительности и причин неуплаты алиментов и других обстоятельств дела. В частности, о злостности могли свидетельствовать повторность совершения аналогичного преступления, уклонение от уплаты, несмотря на предупреждение, розыск виновного ввиду сокрытия им своего места нахождения и другое.22

Неплатеж алиментов, вызванный  избранием истицей нового места  жительства, неизвестного ответчику, остававшемуся  все время на одном месте, о  котором была осведомлена истица, не поставившая со своей стороны  в известность ни ответчика, ни соответствующие органы о новом месте своего пребывания, не мог рассматриваться как злостный неплатеж алиментов, караемый в уголовном порядке. На осязательность именно злостности уклонения от алиментов Верховный Суд указывал и в определениях по конкретным уголовным делам. Субъектом преступления выступали только родители. При этом лица не работавшие (в частности, в связи с психическим заболеванием) не могли нести ответственность по ст. 122 УК РСФСР.23 Охрана лиц, оставшихся без попечения родителей, была усилена в 1970 г, когда УК РСФСР был дополнен ст. 1241, установившей ответственность за разглашение тайны усыновления против воли усыновителя, а также в 1993 г., когда в УК была включена ст. 1629, установившая ответственность за незаконную деятельность по усыновлению детей, совершенною в течение года после наложения административного вытекания за такое же нарушение.

Другая норма УК РСФСР  о преступлениях против семьи, предусматривала  ответственность за посягательства на свободу детей. Так ст. 125 карала лишением свободы сроком до 7 лет похищение или подмен ребёнка, совершенный из корыстных или иных низменных побуждений, отсутствие этих мотивов влекло наказание до 1 года лишения свободы.

Подменом ребенка следовало  считать случаи, когда родителям  подменяют их ребенка другим. Такое преступление может быть совершено вскоре после родов ребенка, когда матери вручается ребенок, рожденный не ею, а другой женщиной. Разумеется, что подмен мог иметь место и при других обстоятельствах. В отличие от капиталистических государств, где похищение детей с корыстной целью является одной из распространенных форм преступного бизнеса, в России указанное преступление встречалось тогда крайне редко.24 Под корыстными, низменными побуждениями, о которых говорилось в ч. 1 ст. 125 УК РСФСР, подразумевалось похищение ребенка с целью незаконного обогащения, извлечения личной выгоды, получения выкупа, совершения преступления из чувства мести и т. д.

Позднее, в 1993 г. редакция статьи была изменена. На ее основе возникли две нормы: ст. 125 - подмен ребенка с санкцией до 5 лет лишения свободы и в ч. 2 ст.125, которая устанавливала наказание до 10 лет лишения свободы, если похищенный был несовершеннолетним.25

Таким образом, несмотря на отсутствие особой главы о преступлениях  против несовершеннолетних, УК РСФСР содержал немалое количество норм, ориентированных на защиту их личных, семейных, имущественных и иных интересов. Особый объект охраны этих норм позволял некоторым юристам говорить о необходимости их институционализации в УК, однако законодатель решился на этот шаг лишь в 90-е годы.26 Причин такой ситуации, за исключением идеологических и политических, найти невозможно.

Преступления против семьи и несовершеннолетних